Сезон клубники
Шрифт:
– На кого это я положила глаз?!
Я уже не замечала, что кричу.
– На убогого Юрика Кондратьева.
– Почему это он убогий?
– Не знаю. Спроси у его мамы. Может, родовая травма, а может, гнилые гены...
– Хочешь, чтобы мы с тобой поссорились?
Но Танька и не подумала обратить внимание на мои слова.
– Так что все-таки с Артемом происходит?
– Не знаю! – опять закричала я. – Он нарочно пропадает в рейсах. Ребята говорят, что он прямо-таки гребет к себе заказы, и даже не самые выгодные. Просто для того, чтобы не быть дома! А если все-таки случается
Я не выдержала и разрыдалась. Ревела белугой и продолжала говорить:
– И учиться не хочет. Когда я заикнулась о поступлении в институт, знаешь, что он сказал? Что высшее образование не делает человека порядочным.
– Но это так и есть.
– Не притворяйся. Он обещал мне поступить в институт. Обещал!
– Ладно, не кричи. Мешаешь думать.
– О чем ты, интересно, думаешь?
– Пытаюсь поставить диагноз... А в рейсах он пьет?
– Что ты! Для него пить за рулем – вещь немыслимая. Хоть про шоферов-дальнобойщиков и говорят, что они пьют, как сапожники, но Темка не такой.
– А ты никогда не думала о том, чтобы поехать с мужем в рейс?
– Я – в рейс?
– Вот именно, в рейс! Ты что, принцесса крови, которая не может себе этого позволить?
– Нет, – растерянно проговорила я. – Просто такая мысль никогда мне в голову не приходила... Да он меня и не возьмет, вот увидишь. Стоит мне только заикнуться об этом, как тут же найдется уйма причин...
– А ты попробуй.
Татьяна еще немного посидела и ушла, несмотря на мою робкую просьбу побыть еще. Ведь суббота, куда ей спешить?
– Извини, но я уже вторую неделю не могу постирать белье. Это имея в квартире машину-автомат! Ничего, скоро тебе будет не до меня. Проснется муж. Ты лучше обвинительную речь заготовь.
– Погоди, какую обвинительную? Ты же сказала, поговорить насчет рейса... Чтобы я могла с ним поехать.
– Вот именно, на волне своей вины он и мяукнуть не посмеет. То есть отказать тебе.
Реакция мужа на мою просьбу оказалась на удивление спокойной. То есть он, как и обычно в последнее время, в глаза мне не посмотрел. Разве что смутился немного, когда увидел бокал с огуречным рассолом. Но покорно выпил и взял в руки вилку, чтобы потянуться к котлете.
– В рейс? Поехали. Думаю, Санек возражать не будет. Месяц назад мы его Вальку брали, так что он мне должен...
Вальку? Насколько я знаю, жену Саши – напарника Артема – звали Лилия. Мы с ней не были подругами, но при встрече здоровались. И вдруг – Валька! Кто же тогда у Артема? Какая-нибудь Зина. Блондинка. Я знала в жизни двух Зин, и обе были крашеными блондинками. С пышными формами. Наверное, именно такие женщины нравятся Артему, раз он перестал обращать внимание на меня.
Упоминание о Сашиной Вальке застряло у меня в голове, как отравленная заноза. Я постоянно примеряла это знание на себя.
– Саша с женой не развелся? – будто невзначай спросила я некоторое время спустя.
– С чего ты взяла? – удивился Артем. Конечно, он обмолвился о неведомой Вальке и забыл. Для него это так, само собой разумеющееся. – Живут, как и жили. Недавно дочь замуж выдали...
Все
Теперь я поняла, как была права Танька, подбросившая мне такую мысль. В конце концов, продлится рейс всего три-четыре дня, и меня не покидала уверенность, что этого времени вполне хватит, чтобы разобраться во всем.
Мама согласилась – я имею в виду свекровь – вместе со свекром отвезти наших детей в лагерь отдыха. Кстати, именно Татьяна достала для них льготные путевки. Мне оставалось лишь подготовить вещи, сложить их в дорожные сумки и отвезти в станицу к Темкиным родителям.
Собственно, Галя с Антошкой как раз сейчас были у них. И отвезли их в станицу вовсе не мы с Артемом – за ними приехал свекор. Артем был, как всегда, в рейсе, а наши близнецы повисли на деде, едва он появился в дверях.
Оказывается, свекровь присматривала за ними во время моих экзаменов не всегда сама. Случалось, что и она была занята по работе. Тогда подключался свекор. Иногда он брал их с собой на работу, и Антошка с Галочкой переходили из рук в руки, от доярок к учетчицам.
– Мы уже соскучились, – мягко выговорил мне Антон Сергеевич. – Ни сами не приезжаете, ни внуков не привозите.
– Артем все время в рейсах, а у нас в издательстве все в отпусках, завалили работой, – стала оправдываться я, стараясь не смотреть в честные глаза свекра.
В станицу я поехала рано утром. На этот раз мне хотелось побыть подольше и с детьми, и с родителями Артема. В их обществе мне хоть частично доставалось то семейное тепло, которое из моей семьи неуклонно утекало...
– Вообще-то я пошла в отпуск, – бодро поясняла я, – но решила съездить разок с Артемом в рейс. Говорят, другие жены ездят...
То ли я не умею как следует притворяться, то ли, как говорится, материнское сердце вещун, а только после моих нарочито веселых речей свекровь словно невзначай пригласила меня с собой в сад, усадила на лавочку и заглянула мне в глаза:
– Что, доченька, нелады у вас?
И тут я разревелась. Уткнулась ей в плечо и полчаса усиленно орошала слезами ее летний сарафан, а мама гладила меня по плечу и приговаривала:
– Ну-ну, ничего, все образуется! В каких же семьях разладов не бывает? Небось и не найдешь таких. Милые бранятся – только тешатся. Думаешь, даром народ так говорит?
– Я потому и хочу с ним в рейс съездить, посмотреть, что к чему, – призналась я свекрови в том, о чем матери и не заикнулась бы. – Может, я в чем-то сама виновата? Может, Темка за что-то на меня обиделся?
– Съезди, – кивнула мама, – если он и вправду обиделся, сам ни за что не скажет. Разве что выпытаешь... И еще, доченька, не спеши рубить сплеча. Ты женщина горячая, я знаю, но будет ли для вас обоих лучше, если вы разбежитесь в разные стороны?
Когда она успела это заметить? Насчет моей горячности. Мне казалось, что перед свекровью я всегда была тише воды, ниже травы, а уж наши с Темкой разногласия мы тем более на суд его родителей не выносили.