Сезон любви
Шрифт:
Кэндес подняла голову.
– О, привет!
Маргарита и Портер переглянулись. Кэндес пользовалась успехом у мужчин. Ее часто норовили угостить; кое-кто поджидал в баре, пока Кэндес закончит ужин, надеясь поймать ее, словно муху в паутину. Как правило, мужчины были в возрасте, седеющие, состоятельные, некоторые разговаривали с акцентом. Все много обещали и предлагали: большую яхту, огромный дом, шикарную вечеринку. Не составит ли Кэндес компанию? Иногда она соглашалась, и через пару дней Маргарита с Портером выслушивали рассказ о яхте, доме или вечеринке, но чаще всего Кэндес говорила «нет». Ни у кого еще недостало наглости подойти к
– Это Маргарита Биль, шеф-повар и владелица, а это мой брат Портер Харрис. Маргарита, Портер, это…
– Дэниел. Дэниел Нокс.
Они обменялись рукопожатиями.
Кэндес нервно рассмеялась:
– А меня зовут Кэндес Харрис.
– Я знаю, – кивнул Дэниел.
– Вы же тот человек, которого я все время встречаю, когда бегаю, да? – спросила Кэндес. – Возле…
– Возле «Пляжного клуба». Да, это мой клуб. Я купил его пять лет назад.
– Ага! – воскликнул Портер. Он мог разговаривать с кем угодно, было бы за что зацепиться. – Так вы тот самый малый, который все там поменял!
– Серьезно улучшил, – поправил Дэниел.
– Я слышал, вы подняли плату?
– Пришлось.
– Должно быть, вы не очень-то популярны.
– Больше, чем кажется. Клуб сейчас выглядит намного лучше. Заходите как-нибудь, сами убедитесь.
– С удовольствием, – ответил Портер.
К столу подошла Франческа с тремя тарелками с закуской.
– С вами будет четвертый? – спросила она, почти не скрывая досады.
– Нет-нет, – поспешно произнес Дэниел. – Я не хочу навязываться.
Кэндес коснулась его руки.
– Оставайтесь. Мы будем рады, – сказала она, глядя на Маргариту.
– Очень! – добавила Маргарита, явно покривив душой. – Да, четвертый. Франческа, будь добра, попроси Ланса принести мистеру Ноксу выпить. Шотландский виски, не так ли?
– Да, но у меня еще полный…
– И бутылку «Каберне Луи Жадо» тысяча девятьсот семьдесят четвертого года из погреба. Нет, две бутылки.
– Ого, Дейзи собирается задействовать тяжелую артиллерию! – заметил Портер.
Франческа кивнула и отошла от стола. Она вернулась через минуту с виски, вином и еще одной тарелкой равиоли с начинкой из лесных грибов.
– Хлеба? – спросила Франческа.
– Нет, спасибо.
Маргарита коварно улыбнулась Портеру и незаметно наступила ему на ногу. Они вдвоем постарались, чтобы в бокале у Дэниела всегда было вино, а виски не заканчивалось. «Пейте! – убеждали они его. – А теперь еще по одной!» Дэниел Нокс рассказал о «Пляжном клубе», потом о своей жизни в Нью-Йорке, торговле нефтяными фьючерсами и отходе от дел в тридцать лет. Кэндес, похоже, слушала с интересом. У нее это хорошо получалось, не зря же она работала в Торговой палате, день-деньской отвечая на звонки людей, желающих знать, есть ли мост между материком и островом Нантакет. Дэниел спросил, чем она занимается, потом о ее тренировках. Кэндес поведала, что готовится к нью-йоркскому марафону. «В этом году точно побегу».
К тому времени, как подали горячее, Дэниел Нокс опьянел. Язык у него заплетался, он с тоской
– Вы оба просто ужасны! – сказала Кэндес и улыбнулась.
– Знаю, – ответила Маргарита. – Думаю, он не привык к таким, как мы.
– А он милый, – заметила Кэндес.
– Неужели?
– Да! – Кэндес явно обиделась. – Я хочу дать ему шанс.
Дэниелу потребовалось десять дней, чтобы появиться вновь и пригласить Кэндес на свидание. Он уговаривал ее пойти в какой-нибудь другой ресторан, даже вызвался приготовить что-нибудь сам у себя в маленькой квартирке за «Пляжным клубом», но Кэндес вежливо отказалась: «Я люблю ужинать в «Зонтиках». Извини».
В общем, Маргарите пришлось кормить Кэндес и очень недовольного Дэниела Нокса в привычное время вместе с остальными гостями. Семга-гриль на кедровых дощечках и запеченный картофель «Анна». Дэниел Нокс съел все подчистую, хотя почти ничего не пил и не сводил глаз с Кэндес. На другое утро Кэндес загнала Маргариту на кухне в угол.
– Дэниел спрашивает, что ты добавила нам в еду. Клянется, что попробовал и влюбился. – Она расцеловала Маргариту в обе щеки. – Впрочем, какая разница, спасибо!
Тем летом они часто приходили в «Зонтики» вдвоем, хотя порой проводили вечера на пляже, взяв с собой бутерброды, а иногда шли в кино или на вечеринку, устроенную кем-нибудь из членов «Пляжного клуба». Вначале Кэндес называла Дэниела «мужчина, с которым я встречаюсь», Портер и Маргарита следовали ее примеру. «Дэниел Нокс, – отвечали они, когда их спрашивали, кто это. – Кэндес с ним встречается». Бывало, Кэндес заходила в ресторан одна, но все реже и реже. Маргарита осторожно спрашивала, серьезные ли у них с Дэниелом отношения. Кэндес улыбалась, склонив голову набок. «Серьезные?» Она уходила от ответа, и Маргариту это бесило. Однажды она пыталась поговорить о Кэндес с Портером, однако все закончилось ссорой, хотя они почти никогда не ругались. Это произошло поздно вечером в доме Маргариты на Куинс-стрит. Маргарита сидела у туалетного столика, вытаскивала из волос шпильки. Портер в постели читал биографию Джона Сингера Сарджента [15] .
15
Джон Сингер Сарджент (1856–1925) – американский художник, ведущий портретист своего времени.
– Кэндес ведет себя очень странно, – заметила Маргарита. – Когда я спрашиваю ее о Дэниеле, она толком не отвечает.
– Возможно, это хороший знак. Они любят друг друга.
– По-твоему, любовь – это хорошо?
– Для нас – да. – Портер положил книгу себе на грудь. – Иди ко мне.
Маргарита крутанулась на стуле.
– Я считаю, Дэниел Нокс не пара твоей сестре.
– Он просто тебе не нравится.
– Нравится.
– Брось, Дейзи, я же знаю. Впрочем, тебе не нравится вообще никто из ухажеров Кэндес. Ты хлопочешь над ней больше, чем мать.