Сезон охоты на Охотника
Шрифт:
— Знаю! — отозвался Охотник. — Зеленая „двойка“. Нам нельзя хвост за город тащить. Вот что, до кольца дотянем, а дальше посмотрим. Сбросить его труда нет, если он один. Кто его послал? Вот что важно!
— Ну прям! — фыркнул Яша. — Не все ли равно, кто тебя пристрелить хочет? Важнее успеть выстрелить первым!
— Ну ладно, стрелок ворошиловский! — оборвал его Охотник. — Все-таки за мной охотятся, а потому мне виднее, в кого стрелять, а от кого бегать. Сейчас моя игра идет, я в ней побольше твоего понимаю, а потому молчи и слушай, что я тебе говорю. А то не видать тебе Брайтон-Бич
Яша надулся, но заткнулся.
Впереди показалась развязка на пересечении с Кольцевой. Стоявший возле поста ГАИ милиционер махнул жезлом, приказывая остановиться. Яша выругался сквозь зубы и остановился. Зеленая „двойка“ медленно проехала вперед в сторону Балашихи.
Подошел лейтенант, небрежно откозырял, представился.
— Что случилось? — спросил Охотник.
— Гоните, как на пожар. Документы! — проворчал гаишник, с подозрением глядя на спящих в обнимку Андрея и Пашу, развалившихся на заднем сиденье. От Паши явственно пахло водкой.
17 августа 1994 года, 10.30.
Парнов остановил зеленую „двойку“ сразу за Кольцевой, открыл капот и сейчас ковырялся в моторе, имитируя исправление поломки. Машину с Объектом тормознул гаишник, теперь Парнов с тревогой размышлял о дальнейшем маршруте Объекта. Конечно, следовало остановиться в пределах видимости белой „семерки“, но это неизбежно привлекло бы внимание: как назло, возле пункта ГАИ и до самой Кольцевой не стояла ни одна машина.
Судя по всему, машина с объектом должна проехать именно здесь: весь их маршрут движения с Ленинградского шоссе от квартиры Объекта говорил, что цель поездки находится где-то по Горьковскому шоссе. Если, конечно, это не отвлекающий маневр. Впрочем, если бы они засекли хвост и решили от него избавиться, то давно сделали бы это в Москве. Так что, скорее всего, они поедут именно здесь и он, Парнов, снова сядет им на хвост. Вот только зеленая „двойка“ примелькалась, надо бы сменить машину!
В умозаключениях Парнова все было абсолютно логично и правильно. За исключением одного момента: противник тоже не дурак и может сработать на опережение. Поэтому, когда Парнов увидел недалеко припаркованный у забора красный „Москвич-2141“ и подумал, что именно на нем и надо продолжить слежку, то это было его последней мыслью на ближайшие полчаса.
Тяжелый удар обрушился на него сзади и отключил сознание.
17 августа 1994 года, 10.40.
Яша подобрал Охотника на автобусной остановке.
— Зачем надо было поить Пашу водкой? — раздраженно набросился он на Охотника. — Хоть я и трезв как стеклышко, да от настырного гаишника пришлось баксами отмазываться!
— А если бы летюха поинтересовался бы, отчего трое трезвы и серьезны, как анонимные алкоголики, а четвертый в полной отключке, хотя тоже вроде трезвый? — иронически усмехнулся Охотник. — Может, наркоты перебрал? И давай тачку шмонать на предмет оружия и наркотиков! Ты этого хотел? Лучше закурить дай!
Яша с досадой махнул рукой и вынул из кармана пачку „Camel“. Охотник с наслаждением закурил и спросил:
— Ты
— Спокойно. Ты его, часом, не грохнул?
— Нет, просто вырубил на полчасика.
— Кто он?
— Все та же компания — ФСК.
Охотник глянул на дорожный указатель и сказал:
— Значит, так. Сейчас тормозни вон на той остановке и выходи. Дальше я сам поведу.
— Прячешь от меня свое логово? — усмехнулся Яша.
— Для здоровья важно не много знать, а спокойно спать ночами! — ответил Охотник. — Сам целее будешь!
— Ты лучше скажи, когда бабки получишь! — перебил его Яша.
— Дай мне сутки. И ни о чем не беспокойся!
Яша вышел на въезде в Балашиху. Охотник повез Пашу и Андрея дальше.
Отсек Парнова Охотник очень просто. Пока Яша выяснял отношения с гаишником, Охотник остановил серый „Москвич“ и сказал:
— До Балашихи.
Водитель открыл дверцу. Охотник сел на заднее сиденье.
Ага, вот и зеленая „двойка“. В моторе копается, родной! Молодец, не придется из салона вытаскивать!
— Тормозни тут, я уже приехал! — сказал Охотник водителю.
— Ну ты пижон! — недовольно процедил владелец серого „Москвича“.
— Десять баксов! — сказал Охотник и сунул водиле зеленую бумажку. Тот послушно затормозил и удивленно повторил:
— Ну ты пижон! Когда обратно поедешь? Если до Измайлова, так меньше стольника не дашь, я так полагаю?
— За то, что подвез — доллар. Остальное — за то, что забыл об этом! — ответил Охотник, вылезая из машины.
Серый „Москвич“ быстро, умчался в сторону Балашихи, а Охотник направился к зеленой „двойке“. Он умел ходить быстро и бесшумно. Водитель, склонившийся над двигателем, так и не успел увидеть, кто нанес ему быстрый и точный удар.
Охотник придержал бесчувственное тело и, убедившись, что не привлек ничьего внимания, перетащил тело на заднее сиденье. Там он быстро обыскал Парнова, нашел удостоверение офицера ФСК, раскрыл, посмотрел и положил на место. Захлопнул дверцу и быстро направился к автобусной остановке, где его должен был подобрать Яша.
Теперь Охотник гнал машину к укромному деревенскому дому, местонахождения которого не знал никто. Там он собирался оставить Андрея под надзором Паши, попариться в баньке, переночевать и рано утром отправиться обратно в Москву: слишком много дел предстояло уладить. Но главное, что его беспокоило, — до сих пор не было подтверждения прибытия Татьяны от Алика.
17 августа 1994 года, 11.30.
Когда Татьяна наконец добралась до дома, где проживал Алик Эшба, она чуть не падала от усталости, вызванной длительными хождениями на высоких каблуках и бессонной ночью.
Пропажу сумки она обнаружила практически сразу. Кинулась к двери: так и есть, не заперто! А ведь она закрыла дверь на ключ! Что же делать?
Заявление в милицию отпадало сразу по вполне понятным причинам. Но почему пропала только сумка? Что там было? Начатая пачка сигарет „Danhill“, косметика, паспорт… Паспорт! Может быть, похитителям нужен был именно паспорт? Но зачем?