Сезон жатвы
Шрифт:
Почему-то эта фраза ранит Марка, он тоже отвечает резким тоном:
— Думаешь, победой на арене все закачивается? Ты не знаешь, как тяжело приходится Сервию.
— Как бы тяжело ни приходилось,— перебивает Эска, — это лучше, чем гнить в земле!
Они смотрят друг на друга, и возникшее было дружелюбие рушится на глазах. Наконец Эска встает.
— Мне пора на тренировку. До Игр мало времени, я не стану тратить его на сказки.
В столовую входит Сакса и машет Эске рукой. Тот уходит, не попрощавшись.
Стилист
— У нас с Квинтом родилась прекрасная идея! Раз уж ты используешь метательные звезды, почему бы не добавить еще экзотики?
Это может значить все, что угодно. Вплоть до того, что они перекрасят его кожу в зеленый. Впрочем, если Арена будет изображать лес, это пришлось бы кстати.
— Камы!— произносит она с горящими глазами. И, видя на лице Эски непонимание, добавляет:
— Боевые серпы! Разве вы их не используете?
— Нет,— терпеливо отвечает Эска. — Мы пользуемся серпами только в поле.
— Вот потому это будет символично! Боевой серп и кровавая жатва.
Она сияет от удовольствия.
— Конечно, времени на обучение мало, но я уверена, что ты способный ученик.
Эска ее уверенности не испытывает, но его мнение никого не интересует.
***
Эске доводилось помогать в поле, и серп для него — инструмент привычный. Но, как оказалось, убить человека им нелегко. Несколько дней он под присмотром личного тренера отрабатывал удары, пока тот не признал, что Эска владеет этим оружием «недурно для новичка».
— Меня больше волнует, поможет ли мне это выжить, — говорит Эска.
— За счет экзотичности — возможно. Но не за счет твоего мастерства.
Он хлопает Эску по плечу.
— Но на индивидуальных показах ты точно всех поразишь. Их сложно чем-то удивить, так что постарайся.
— Они и так будут на меня смотреть, — говорит Эска.
Квинт и Сакса усиленно занимались рекламой своего трибута. За пару дней история обросла такими деталями, что организаторам точно захочется взглянуть на трибута, в одиночку остановившего мятежника.
Эска привык к вниманию со стороны капитолийцев, и выступление перед небольшой группой людей его уже не пугает. Он знает, что покажет: метательные звезды, камы, небольшие акробатические трюки: он потратил полдня, карабкаясь по веревкам в тренировочном зале. Если он может вскарабкаться даже по неустойчивому канату, то и на дерево влезет без труда. Вдруг на Арене будут деревья.
Трибуты Одиннадцатого дистрикта идут предпоследним, к тому времени организаторы теряют интерес к показам. Однако когда Эска входит, все замолкают и смотрят на него. Кто-то с любопытством, кто-то оценивающе, а у одного мужчины взгляд неприятный и липкий, словно он видит перед собой не Эску, а Сапфиру.
Мальчик называет свое имя и идет к стойке с оружием.
То, как он управляется с камами, производит большее впечатление. Эска слышит удивленное восклицание, когда обезглавливает один из манекенов.
Провожают его аплодисментами.
На показах Эска был спокоен, но сейчас ноги дрожат, а по спине течет пот.
Квинт ждет его у выхода и жадно спрашивает:
— Ну что?
— Они в восхищении.
Лицо капитолийца лучится удовольствием.
— Хороший прорыв. Как думаешь, сколько баллов они тебе дали?
— Не меньше десяти.
Эска почему-то уверен, что это так, и он не ошибается. Вечером объявляют оценки за индивидуальные показы: он набрал одиннадцать из двенадцати.
— Не хуже профи! — восклицает Сакса.
Такую же оценку получают Марк, Сапфира и Джоэл из Первого дистрикта. Но Эска недолго радуется своему успеху.
— Поздравляю,— говорит Квинт. — Подготовка почти закончилась. Завтра интервью, а послезавтра ты наконец выйдешь на Арену. Разве не чудесно?
Чудесно для Квинта. Но Эска чувствует, как к нему возвращается страх. За неделю, проведенную в Тренировочном центре, он забыл, зачем его сюда привезли.
Как хрюшку на бойню, вспоминает он слова Марка. Их откармливают, как поросят, прежде чем бросить на арену.
***
Следующий день самый легкий из всех, но Эска не может перестать думать о том, что будет завтра. Сакса, одевая его, полусердито говорит:
— Ты слишком грустный. Улыбнись. Ты должен очаровать публику.
— Я и так их очаровал.
Женщина берет его лицо в ладони и говорит, глядя ему в глаза.
— Ты очень необычный трибут. Я рада, что именно мне довелось с тобой работать. Я знаю, что тебе нелегко. Но пожалуйста, постарайся всем понравиться. Это ради тебя самого.
Она разглаживает на его плечах золотистую ткань пиджака материнским жестом. Сквозь маску беззаботной капитолийки проглядывает лицо обеспокоенной женщины, и Эске жаль, что он не сумел разглядеть эту женщину раньше.
Сакса целует его в лоб и отпускает.
— Иди. Я буду смотреть выступление из зала.
Теперь Эске не так страшно. Он спокойно ждет своей очереди за кулисами, следя за выступлениями других трибутов на большом экране. Особенный интерес у него вызывает интервью с Марком. С того разговора в столовой они ни разу не виделись, Аквила уходил из столовой раньше, чем приходил Эска.
Ведущий, Цезарь Фликерман, похож на попугая в своем ярко-желтом костюме. Рядом с ним Марк в своем черно-белом выглядит простовато, но элегантно.