Сгинувшее Время. Возрождение Жизни
Шрифт:
Надлис умолкла, когда, словно из-под земли, между ними и стремительно приближающимися одержимыми возникла незнакомка в черном. Молниеносно выхватила из висящих за спиной крест-накрест ножен мечи. Лашу на миг показалось, что вокруг нее клубится черная дымка, он моргнул, мотнул головой, и видение исчезло. Одну руку с клинком девушка опустила, второй меч направила на тварей.
– Стоять! – приказала громко.
И неожиданно одержимые замерли. Они мотали головами, дергали конечностями, будто их всех коробило от судорог, разевали
– Не этих, – снова заговорила незнакомка и указала мечом в сторону ложи Шонатта. – Туда. – Одержимые не двинулись с места, тогда она прикрикнула: – Живо! Пошли!
Твари оскалились, зарычали и кинулись в ложу, где Шонатт и его люди безуспешно отбивались от неупокоенных. Прочие зрители толпились возле выходов, где образовались заторы. На трибунах остались лишь те, кому не посчастливилось упасть и быть затоптанными. Бедолаги стонали, пытаясь подняться, но переломанные конечности не слушались. Кое у кого в горле булькала кровь, кто-то и вовсе уже помер, некоторые ползли. И надо всеми ними метались призраки.
Только теперь Лаш заметил, что духи отчего-то не стремятся ни в кого вселяться. Будто завывают, пугая всех до полусмерти, и нарезают круги с какой-то иной целью. Лаш вновь уставился на незнакомку, крепко держа за руку Надлис. Чего от нее ждать, он понятия не имел, но нутром чуял: с ней что-то не так, она – иная.
Падальщица убедилась, что одержимые ушли. Удовлетворенно хмыкнула, когда твари забрались в ложу к Шонатту, и только теперь обратила внимание на перепуганных невольников, которые совершенно не понимали, что им делать дальше.
– Вас и правда прислала на бои Императрица? – спросила она у несостоявшихся соперников Лаша.
Те утвердительно закивали.
– Где ваш хозяин?
– В ложе Шонатта, – неуверенно ответил тощий паренек и, прищурившись, присмотрелся внимательнее. – Кажется, его сейчас рвет на куски одна из тварей.
– Хорошо. – Незнакомка подошла ближе, и Лаш ощутил исходящую от нее угрозу, перехватил меч поудобнее, что оказалось совсем непросто, когда пальцы не слушались. – Он был близок к госпоже?
– Входил в круг ее приближенных, – ответил раб с женоподобной фигурой и осторожно отступил на полшага.
– Хорошо, – повторила Падальщица.
Неожиданно к ним метнулась стайка духов, но не успели они напасть, как незнакомка махнула рукой, точно отгоняла назойливое насекомое. Призраки изменили направление полета так же резко, как приняли решение атаковать. Лаш ощутил порыв ледяного ветра, когда неупокоенные пронеслись всего в двух ярдах от него.
Немыслимо! Как ей такое удалось?
– Стемгал! – крикнула Падальщица, глядя за спины невольников. – Этих тоже забираем!
Не успели рабы обернуться, чтобы разглядеть этого самого Стемгала, как тощий паренек попытался пырнуть Падальщицу клинком исподтишка, но она играючи ушла с линии
Повинуясь зову Падальщицы, от края арены к ним быстрым шагом приближалась толпа Неверных во главе с огромным бородатым мужиком.
– Лаш! – в сотый раз за сегодня завопила Надлис.
– Мы больше не будем ничьими рабами! – рыкнул Лаш, оттолкнул Надлис, чтобы иметь пространство для маневров, и встал спиной к спине с невольником-северянином.
– Боюсь, ваше мнение тут мало кого волнует, – отозвалась Падальщица, игнорируя женоподобного парня и здоровяка с кулаками-кувалдами, которые грозили ей оружием, поддержав Лаша.
– Мы не сдадимся без боя.
– Правда? А если так? – Ее глаза поверх черной маски зловеще блеснули, она скомандовала: – Ко мне!
Стремглав к ней спикировали десятка два неупокоенных и замерли за ее спиной, ожидая приказа.
Лаш стиснул зубы в бессильной злобе.
– Сложите оружие, и духи не причинят вам вреда, – продолжила Падальщица. – Вздумаете артачиться – велю им вселиться в вас, – она сделала многозначительную паузу и указала острием меча на ложу Шонатта, где одержимые грызлись уже между собой за право сожрать трупы. – Выбирайте: превратиться в это или подчиниться мне.
Как раз подоспели Неверные. Рабы переглянулись между собой, Надлис продолжала обливаться слезами. Лаш вдруг ощутил, что вот-вот потеряет сознание. Слабость сделалась практически невыносимой. Он пошатнулся, но удержался на ногах. Меч сам выскользнул из рук. Остальные невольники восприняли это как призыв к действию и тоже побросали оружие.
– Так-то лучше. – Падальщица дала знак Неверным, чтобы они забрали рабов, но прежде подошла к Лашу почти вплотную и взяла за правую руку. Внимательно рассмотрела татуировку на запястье.
– Гадство. Так вот оно что, – протянула с досадой. – Назови свое настоящее имя, раб?
– Я не помню его, – буркнул Лаш, даже не задумываясь, откуда она знает, что нынешнее имя фальшивое.
В место, где пальцы Падальщицы касались кожи, будто вогнали ледяные иглы. Он попытался освободиться, но она сжала запястье с нечеловеческой силой.
– Лжешь, – выплюнула с ненавистью. – Но ничего, я заставлю тебя говорить правду.
Теперь страшно стало по-настоящему. Во снах незнакомка казалась очаровательной и самой желанной, но в реальности виделась Лашу злом во плоти.
Падальщица отпустила запястье, и один из Неверных поспешил заковать Лаша в кандалы. К ошейнику пристегнули цепь и потащили прочь с арены. Надлис, спотыкаясь, семенила рядом, впереди брели трое других рабов. Тощего паренька волокли за ноги, не заботясь о том, что голова его бьется о камни и о них же сдирается кожа со спины.