Сгусток Отроков
Шрифт:
И мое… Пульс ускоряется и утихает…
Следующей парой выступили женщина и подросток. Та женщина, с глазами, полными горя и утраты.
Ева…
Ева движется с тяжестью потерянного ребёнка, каждое её движение отражает вспышки боли и воспоминаний.
Подросток, с неустойчивым, но искренним взглядом, что готов был пульнуть в меня камнем.
Даня…
Даня отвечает неровными шагами, его пение тихое, но наполненное надеждой. Их танец — как тихий разговор между прошлым и будущим, история потерь и стремления к свету, оставляющая глубокий след в сердцах зрителей.
На ринг выходит Вар…
Я был прав. Имя Вар — именно
Воин, воплощающий дисциплину и силу. Его движения точны и воинственны, каждое из которых говорит о несгибаемой воле и мощи. Против него предстает выживальщик — иссохший и израненный жизненными невзгодами.
Фигс… Его тело хранит следы битв и испытаний.
Танец Вара отличается строгостью и мощью, отражая военную дисциплину, тогда как выживальщик Фигс отвечает грубыми, гибкими жестами, его пение звучит пронзительно, как крик боли. Их выступление — метафора борьбы за выживание, ощущается тяжесть прожитых лет и непреклонность духа.
Рейдер… Найт. Сталкивается с молодым парнем, чьи глаза горят энергией и вызовом.
Парень Павел…
Рейдер Найт, с острыми движениями и дикостью в каждом жесте, поёт с неистовством, его пение резкое и пронзительное. Молодой парень Павел отвечает быстрыми, резкими движениями, его пение наполнено огнём и дерзостью. Их дуэль — вспышка ярости и молодости, каждое движение и звук полны страсти и решимости, словно два огня, сталкивающихся в ночи.
Мужчина с потерянными глазами… Лиам. Выходит напротив торгаша Алана. Его движения медленные, но полные уверенности, каждое несёт глубокий смысл, который я не могу ухватить. Алан, молодой и динамичный, отвечает живыми жестами, его пение звучит настойчиво и уверенно. Их танец превращается в диалог между прошлым и настоящим, между потерей и стремлением к восстановлению, создавая нагруженную, но гармоничную атмосферу.
Наконец дерзкий подросток Кент… Мой старый друг. Мелкий. Выходит против незнакомца — нового участника, чьи глаза скрывают тайны. Но имя, как и все остальные, громко анонсирует Анжи.
Незнакомец по имени Ноун.
Кент, с вызывающими и провокационными движениями, поёт резко и дерзко, его танец наполнен бунтарским духом. Незнакомец Ноун, высокий и стройный, отвечает грациозными, плавными жестами, его пение мелодично и завораживающе, словно древняя песнь. Их дуэль представляет собой столкновение юношеской смелости и загадочной силы, завораживая зрителей своей интенсивностью и мистической энергией.
Дымка все сильнее и сильнее… Но кроме участников и толп зрителей, сквозь нее я видел и их.
С другой стороны вигвама простиралась череда людей в безупречно белых нарядах. Их лица светились улыбками, но в них скрывался едва заметный оттенок насмешки. Кожа гладкая и почти фарфоровая, глаза сверкали циничным блеском, словно видели сквозь все иллюзии. Они стояли на возвышении, отделяясь от основной толпы, держали хрустальные бокалы, в которых тихо булькали напитки, их перемещения сдержанные и грациозные, как у теней, скользящих по ночному пейзажу. Некоторые из них тихо смеялись, наблюдая за танцорами с недовольным выражением, словно эти выступления для них — лишь развлечения. Их присутствие добавляло дополнительный слой напряжения — эти люди явно принадлежали к высшей касте, смотрели на происходящее сверху вниз, как на низменное зрелище. Отдельный вход и охрана из людей чуть менее белых одеждах, словно грязный, потухший листок старой бумаги, позволяли им оставаться
В центре ринга, окружённого песком и ограждённого канатами, каждое выступление наполняет пространство загадочной силой. Танцы становятся живыми историями, переплетёнными с надеждами и страхами участников. Атмосфера густеет, предвещая неизбежные столкновения судеб и раскрывая глубины души каждого танцора. Звуки барабанов и горлового пения переплетаются, создавая мелодию, которая кажется древней и вечной, словно сама земля дышит вместе с танцорами.
В завершении — воцаряется глубокая тишина. Аджи поднимает руку, стукает посохом с перламутровым цветком, призывая к вниманию, и его голос прорезает воздух.
— Сегодня продемонстрирована сила наших душ и общая надежда. Это испытание — лишь начало пути.
Тревожность постепенно спадает, уступая место осознанию единства. Танец объединил всех присутствующих, подарив новый смысл и вдохновение для будущих испытаний. После выхода из вигвама сердца наполняются чувством гордости и уверенности, знанием, что вместе можно преодолеть любые трудности, оставляя за собой послевкусие победы — не над другими, а над самими собой.
Глава 33
Вертелы-весы
Тело отказывается подчиняться. Каждый шаг даётся с усилием, ноги тянут к земле, а воздух кажется сгущённым, как вязкая жидкость. Мы почти подошли к центру, где нас ждут конструкции. Мы знаем, что эти вращающиеся машины не убивают, но могут сломить волю в труху. Край поля. Это место напоминает площадку для экспериментов — массивные металлические центрифуги-весы вращаются с такой скоростью, что кажется, будто каждый их оборот может засосать и измельчить. Но они опасны не смертельностью, а тем, что требуют выдержки и концентрации. И судя по разбитым лицам и хромающим ребятам из других групп — очень и очень больны в столкновении.
Но не смертельны… Ведь так, Амрит?
К сожалению, ответить Фасилитатор не может. Она уже далеко позади. И чтобы вновь встретиться, нужно сделать петлевый круг сквозь полосу препятствий… А круг ли? Откуда я знаю, куда ведет эта тропа из механизмов, напоминающих гигантские шестерёнки в балансе на жерди, которые крутятся без остановки, заполняя пространство грохотом и резким свистом.
— Готовы?
Я спрашиваю, хотя знаю, что никто не готов. Да, лидер я прирожденный. Никакой подготовки не существует, когда ты сталкиваешься с этим испытанием. Это не проверка на выживание, это проверка на характер. Но ни Даг, ни Мэй и ни уж тем более привыкший к грани смерти Рой — так не думают. Про остальных — сказать наверняка так не могу.
Рой кивает, его лицо безмятежно. Он точно знает, что делать. Даг, как всегда, сомневается. Он осторожно перемещает взгляд от одного вертела к другому, и я знаю, что он ищет слабое место. Но слабых мест тут нет. Есть — только чёртовы машины, которые заставляют твоё тело работать на пределе.
— Поехали.
Афоня двинулся первым.
Я следую за ним, и мы начинаем перепрыгивать, балансируя, чтобы не пасть. Все мы напряжены, но без паники. Есть страх, который невозможно игнорировать. Ветер треплет волосы, и я ловлю себя на мысли, что время замедляется.