Сгусток Отроков
Шрифт:
— Что?
— Я с Отцом поговорю. Предложу «изменить» традицию. Не отменить вовсе, но…
— Это тоже самое, что нарушать…
— Нет. Мы не нарушим. Слегка «изменим» ее. Строй не заметит. Дурным ведь главное отправление на горящих плотах кучки отроков, верно?
— Да…
— Мы и отправим. Отправим в этот раз весь наш «Сгусток».
— Ты что?!
— Дослушай. Я решил пойти от обратного.
— Хочешь истребить всю надежду на светлое будущее?
— Хочу забрать эту надежду с тобой и со мной, на «остров мечты». Чем бы он ни был. И что бы
— Так, а поселение? Мы оставим его лишь с Дурными? Как они…
— Никак. Ты же сама сказала: нельзя. Нарушать традицию строя — равно смерти. Дурные — Крайне опасны. Сложно.
— Агрессия. И насилие.
— Верно. Потому этот строй — обречен. Нам его не исправить. Нам с ним не ужиться. Нашего Сгустка — крупицы за годы. Сегодня, что нашел еще одного — считай повезло.
— Ты имеешь ввиду…
— Да. Рад, что ты понимаешь меня так, как и я тебя. Ты моя умница.
— Десятка не хватит, чтобы изменить все против сотен. Невозможно.
— Абсолютно. Сколько бы мы не старались — это строй не изменишь. Жить среди них — лишь нам в тягость, и бесполезно.
— Твой отец…
— Он поймет. Согласится. Я объясню. Первоначальный план и идея, что он надумал — уже провалились! Его даже никто не считает за главного. Лишь Старейшина из Замка на Высокой Горе. Почитаем, но никто уж не помнит, почему и зачем.
— Он Основатель…
— А еще? Ты хоть знаешь?
— Он… Он нас здесь всех собрал, расселил, приютил…
— И?
— Обучил, натаскал Сгусток Отроков. Строит общину, указал путь…
— А в чем именно отец — Основатель?
— Строя, поселения…
— Как?
— Собрал всех тут и…
— Откуда? Если весь мир обезумел в момент?
— Это мне не известно… Не рассказывал. Никто…
— Что ж, я расскажу. Догадываешься, почему он старец, а мне лишь девятнадцать?
— Поздно заделал тебя, встретил партнершу…
— Супругу, милая. Супругу. Запомни — партнерши у Одичалых и Дурных. И их может быть много. Хоть десятки, хоть сотни. Где сошлись, там и поснеслись. Трахаться — все, что у тех на уме, для продолжения рода. У нас — супруги. Партнеры навечно.
— Один на всю жизнь. Верно. Я слово забыла…
— Не забывай. Скоро и мы ими станем…
— Что?
— Ты станешь моею супругой?
Кристина открыла рот от удивления. Видимо о таком исходе нашей свиданки догадок в голове не возникало.
— Я… Я…
— Не спеши. Я люблю тебя. И не хочу никого больше видеть рядом с собой. Партнерши пойдут лесом. Ты — мой вечный партнер.
— Я… Согласна.
Губы Кристины сомкнулись с моими в теплом замке. Как же я счастлив, что нашел ее тогда, прежде, чем стало слишком поздно. Многих молоденьких девочек в прислугах салуна «У Джорджи» после подметания пола и мытья окон ждет одна участь — стать вечной гейшей в борделе или сношательной дамой. Кристина не стала. Кристина была чуть «умнее» всех остальных. Достаточно просветленной, чтобы я смог заметить. И как же мне повезло… Как же повезло нам обоим.
Сладкие
— Сегодня под ночь, Отец скрепит клятвы.
— Хорошо… Так что там, с отцом? Почему Посейдон так поздно…
— Женился. Обручился, если сложнее.
— Обручился… Красивое слово. Почему?
— Отец лично полжизни бродил по Долинам в поисках Выживших. Среди куч голых тел в комке оргий и стонов искал хоть немного «не одичалых».
— Прям… Среди них?
— Да. Среди них. Смотрел им в глаза. У кого, хоть немного, душа отдавалась искрой в зрачках. Кому все это отвратно. Кто не желал такой жизни. Кто хотел сбежать, уйти… Но не мог. Не знал куда. Как. Другой жизни.
— Все поселение собранно… из таких?
— Не все. Встречались отшельники, живущие в одиночестве. Такие же, как и отец. На кого не подействовал смрад Мутагена. У кого не поехала крыша. Некоторые с унынием наблюдали за комками тел, предавшихся животным инстинктам. Не все они были… Нормальными. Кто-то извращенцем. Кто-то садистом. Кто-то с иным отклонением. Всех звал с собой. Начать новую жизнь.
— Зачем? Они же опасны…
— Выбора не было. Отчасти — из-за того, что таких он встречал единицы… Отчасти — из-за брата.
— У тебя есть дядя?! Почему я не знала…
— Он давно не с нами. Я и сам узнал только недавно… Одна из причин, почему решил поступить так с Ритуалом и Сгустком. Мы не первые…
— Как?
— В смысле, поколение не первое. И пара соседних поселений, отсылающих отроков — его рук дело. И приглашать всех подряд, и традиция с горящим плотом, «Остров мечты» — вроде как все — идеи дяди. Это все он. Потому в какой-то момент и отделились от нашего строя. Дядя считал, что даже конченой мрази, будь та разумна, место в новом мире найдется. Отчасти, конечно, и прав. Такие, склонные к насилию и извращенцы, у нас нынче в строе охотники, стража, художники, строители, мясники…
— С другой — рэкетиры, держатели борделей, наркоторговцы…
— Да, милая, да. И их много. И в большинстве своем — никем не судимые… Дядя покинул отца, посчитав это поселение низшим. Решил попробовать снова. И, судя по количеству отправляемых ежегодно «плотов» со свежими отроками, у него получилось создать немало общин.
— А твой отец?
— Осел здесь. Влюбился, осел в замке… Взрастил меня и решил пойти по иному пути, находя лишь самых разумных, смышленных и чистых. Без прежних огрехов, которые допускал он при дяде.
— Я… в шоке.
— Теперь понимаешь, почему предлагаю собраться и двигаться дальше? Вместе отправиться «к лучшим из лучших», что насобирал мой дядя на «острове»?
— Да, но…
— Если что, всегда сможем вернутся.
— Никто раньше не возвращался.
— Раньше никто не отправлялся со столь правленным мозгом, как мой. И уж тем более, не целой группой.
— А если твой отец скажет — нет?
— А у него будет выбор? Традиция с плотами не имеет законов, по которым добровольцы не смогут уплыть.