Сгусток Отроков
Шрифт:
Позади остались городище Кыз-Кермен, гора останец Тепе-Кермен, пещерный монастырь Качи-Кальон. Минув горное плато и заброшенное Верхнереченское поселение, в обход Пустоши с ее безумством диких Дурных, наконец-то мы на месте. Озеро «Пашни». Оно же Загорское водохранилище. Оно же — место обрядового ритуала для отправки к «Высшей Природе» лучших из лучших. В новый мир. В новый путь. В светлое будущее…
Поодаль от мельтешащих тут и там людей виднеются массивные силуэты.
Воронки-Жребия. Каждая диаметром
Вода в Загорском водохранилище сверкает, создавая завораживающие игры света и тени.
Вдоль берега в водоеме высятся конструкции, к которым ведут витиеватые лестницы от длинных платформ, уходящих к центру Озера. Многочисленные махины напоминают гигантские цветы, распустившиеся на воде. Эти устройства, выполненные из легких, но прочных материалов, аккуратно вращаются, образуя мощные водовороты внутри емкости.
Подумать только, вскоре предстоит туда забраться и сигануть вниз! В детстве наблюдал лишь с платформ, как «избранные» прыгают один за одним с огромной высоты внутрь и вываливаются из жерла на мягкий батутный матрас на воде.
Каждая воронка оснащена сложной системой насосов и турбин, которые управляются с помощью искусственного интеллекта Единства. Умные датчики контролируют уровень воды и скорость течения, позволяя обеспечивать идеальные условия для формирования водоворотов и одновременного расчета массы и трения.
Угрозы, конечно, жеребьевка и сами воронки не представляют, но Ритуал… Считай, это последний рубеж между жизнью прошлой и будущей. Водой обмоемся, а дальше — лишь сбор припасов, бессонная ночь и укладка всего на плот, взятый с местного склада.
По глазам моих партнеров по авантюре вижу — напряжены.
Скорее всего — это наш последний день спокойствия и безмятежности.
Сомнения гложат всех, кроме меня, до сих пор. Кажется, лишь Фата да Кристина более-менее уверены в решении.
Помимо нашего поселения, у подножья Бахчисарая собрались и тысяча с лишком иных персоналий. Много. Очень много народу.
Чудаковатые Шляпники — живущие где-то неподалеку от озера, в своих говорящих о статусе головных броских уборах.
Пахари — земледельцы, специализирующиеся на сельском хозяйстве, особо ничего больше не умеющие.
Торгаши-кочевники с цацками-цепочками.
Качки-воины, озирающиеся по сторонам, словно звери, рефлекторно оборачивающиеся на любой звук.
И многие, многие другие.
До наступления ночи разбивают палаточные лагеря, жарят мясо на мангалах и кострах, недоверчиво хмурятся или, наоборот, дружелюбно улыбаются… На конфликты никто нарываться не будет, ведь земля «священная». Или какая там иная глупость у них на уме.
Уме, чахнувшем от раза к разу с каждым годом все больше.
Есть еще «умники» из поселения Ученых, но их знания… Сродни моим лет в девять. Рад за их строй, прогрессирует… Но чем дальше будут регрессировать остальные вокруг, тем скорее они поймут то, до чего уже допер я. На сходках обмен «генным-фондом», мужчинами и женщинами — это прелестно, но этот генофонд уже исчерпывает себя. И Мутаген явно действует все сильней и сильней… Связной речи в толпе почти вовсе не слышно. Чумазые оборванцы в тряпье из блестящей пупырчатой пленки и розоватой ткани что-то упрямо обсуждают, доказывают, втирают мелкий хабар.
— Гугу накрыл сто раз?
— Да, сто по сто, угу-га!
— Бери!
— Беру!
— Ага.
— Ого.
А те слова, что поскладнее, от «старцев» и «мудрейших» в белых и синих колпаках, в штанах на черных и малиновых подтяжках — не внушают оптимизма.
— Недавно в нашем поселении выясняли, что дождь — смешение химической реакции тепла и холода!
— Потрясающе, коллега! А как вам новый напиток из наших станов? Практически не отличим от продукции механических-доставщиков!
— Можно попробовать?
— Конечно, я же только что и предложил!
Ай!
— Ты что щиплешь, Отец?!
— Напоминаю: не показывай вида, что ты умнее других.
— Да помню я! И не надо так шептаться, все равно в гуле толпы не услышат.
— И не выгляди надменно. Можешь получить по балде.
— Да помню я, помню…
— И…
— Отец, мы всем инструктаж в Сгустке на выходе вниз к поселению проводили. Я проводил. Сам. Ты мне с чего решил персональные нотации читать?
— Я так, на всякий случай.
— Отец…
— Сынок, ну волнуюсь я!
— Понимаю. Расслабься. Вон там у дубов вроде свободно.
— И в округе никого агрессивного, верно подмечено.
— Разбиваем лагерь?
— Да, отдавай команду.
— Нет уж. Ты у нас Глава.
— Хорошо.
Отец развернулся к колоннаде и поднял руки.
— Эй, Бахча! Стелимся! Тень многолетних дубов — просто прекрасна!
Все послушно рассосались по укромной рощице с прекрасным обзором на озеро, а также на наших «соседей» из иных племен.
— Даже этот сброд, что с нами пошел из Беззаконного Города, к тебе некое уважение еще испытывает. Что они, кстати, тут забыли?
— Имеют право. Кто пришел на сбор к Глубокому Яру…
— Тот и идет. А там пусть решает «судьба». Ага… Но они же вроде не похожи на смельчаков, готовых принести себя в жертву, как наши дурни. И уж тем более без плана вызываться самим, как мы. Так с чего?
Подозрительная группа в балахонах и ковбойских шляпах, бредущая в стройном ряду позади шествия из Бахчисарая, не дает мне покоя.