Сгусток Отроков
Шрифт:
Ох ты ж! На секунду и взаправду почудилось, что у мелкого скорпиона голова обзавелась рыжей гривой, человеческими очертаниями и ртом в три ряда зубов. Клешни вытянулись, обросли шерстью. И шесть голубых глаз сверкнули в ночи…
Вдох…
— Нэл, ты дрожишь, и рука холодная… Ты точно в по… по…
Выдох. Мурашки я чую и сам.
— В порядке, Крис. Почудилось просто кое-что…
— Страшное?
— Не совсем… Скорее, странное. Не бери в голову. Смотри, башни дворца!
— Такие… мощные.
— Ага.
Вот он: в сумраке столетий забвения и огнях факелов настоящего Ханский Бахчисарайский дворец величественно возвышается над нами. Какие ты тайны хранишь? Сколько повидал за минувшие годы? Заброшенный полностью минимум на полвека, израненный временем. Но гордые стены и полуразрушенные своды по-прежнему дышат историей. Дышат… Как сфинксы. Зрение со мной играет злую шутку в жаркий летний вечер, или…
Окутанный душной пеленой крымской бытности воздух — густой от запаха полыни и раскаленной земли. В слабом лунном свете виды дворца кажутся призрачными.
Как… Мираж. Застывший во времени и источающий энергетику традиций и древности.
Для нас, юной пары молодоженов, покинутый всеми дворец прибрали и подготовили.
Мечеть украсили объёмными тканями самых разных цветов и уставили благовониями. Однако даже несмотря на общее праздничное настроение, дворец не может скрыть от меня свою многовековую печаль. Скрип заржавевших петель на входе, шелест ветра в проемах стен. Атмосфера таинственности и меланхолии.
Таинственность — я приветствую.
Меланхолию — отвергаю.
Тоскливые крики сов, вместе с шумом толпы, резонируют по прямым пустым коридорам.
— Ой! Что это?!
— Одна из хищных ночных птиц пролетела. Не бойся.
— Так мы же внутри мечети!
— Мы ей не указчики, где вить гнездо и поселяться.
Черная жрица сегодняшней церемонии похлопала нас с Кристиной по плечам.
— Дворец Бахчисарая стал свидетелем бесчисленных судеб. В его стенах жили и любили, правили и воевали. Теперь, в эту тихую летнюю ночь, он наблюдает за новой главой в своей долгой истории — рождением новой семьи.
— Милоу, душечка, может хватит помпезности?
— Посейдон, это же таинства!
— Но как-то уже перебор. Дети устали, церемония подзатянулась.
— Эх, не понять вам, мужикам.
— Все в порядке, Отец, это ж забавно. Смотри, как Крис улыбается.
— Да, Глава, мне очень нравится. Деткам тоже, смотрите!
Самые юные участники дневного шествия игриво бегают, изучают окружение. Усталость — точно не про этих молодых «батареек».
— Хорошо, хорошо. Просто брюзажение старца, не обращайте внимания.
— Вот-вот, Посейдон! Помолчи!
— Молчу, молчу, душечка…
— Да и знаю, куда так торопишься, седовласый.
— Раскусила! Тут половина собравшихся только о том и мечтают…
— Все, завязывай ворчать, старикан! Осталось немного.
Отец показушно закрыл рот руками, а затем развел ими в стороны. Госпожа Милоу взобралась на скамью. Тон возвышенный, восторженный и очень громкий.
— Молодожены, вступая в свой новый союз, становятся частью вечного гобелена дворца, вплетая свою нить в его сложный узор.
Отец и Лея поднесли к нам два фитилька.
— Зажгите огонь любви меж стихиями! От одной веры — к другой, ваши судьбы будут связаны воедино навечно!
Наша общая свеча зажгла два кончика серых фитилей. Рассыпаясь искрами, белой стремительной молнией огонек промчался по обеим нитям к чугунной чаше на пьедестале.
Хлопок. Мелкий взрыв. Там вспыхнуло огромное желтое пламя, озарив всю залу вокруг.
— Этот дворец — живое существо, хранитель памяти и молчаливый свидетель хода времени. В этих стенах мечети — переплетаются прошлое, настоящее и будущее. Пусть навсегда останется магия места в сердцах тех, кто прикоснулся к истории. Поцелуйтесь.
Этот поцелуй… Душевный. Нежный, спокойный. Словно я наконец-то вздохнул с облегчением, одним глотком воздуха вместе с Кристиной. Так легко, непоколебимо внутри.
— Свечи единства — зажжены. Кольцо из цветов в единении с песками времен замкнулось. Переплетите же руки, юные сердца с жаждой любви, и отправьтесь к скреплению чувств в стихии воды!
Лея с Отцом взяли у Госпожи Милоу пурпурные ленты и ткани. С энтузиазмом начали переплетать наши с Кристиной ладони, руки, тела…
Не уверен, что так полагается, но всем вокруг весело. Меня тоже все забавляет. И тепло Кристины через льняную ткань… Приятно.
— Единство и прочность отношений. Столь же сильные, как ваша близость! Баланс, соблюдаемый силами и законами мироздания. Любое движение, любое решение — вы почувствуете и поймете. Каждая мышца, каждое чувство друг друга — отныне у вас едины. Освободитесь от оков бытия!
Не буду себя выставлять еще большим глупцом и на всякий спрошу у Крис шепотом. И так мы с ней стоим нос к носу.
— Нам разрывать ленты или снимать?
— Сама не знаю…
— Давай попробуем выпутаться.
— Так сложнее, не?
— Не хочу рвать столь крепкую связь между нами.
Кристина поцеловала меня и небывало радостно заулыбалась.
— Вы выбрали путь крепкой связи! Любые проблемы сойдут с вас, как сошла эта лента! Обменяйтесь традиционными головными уборами. Объедините традиции, примите культуру и ценности каждого!
Да, панамкой я хоть и ласково обозвал эту шляпку… Все же это Къалпакъ. Сложно выговариваемое слово. Но говорить «Калпак» так же неуважительно в отношении культуры убранства, как и называть его панамкой или шляпкой.