Ш из Б 2
Шрифт:
Командир дивизии усмехнулся, но промолчал, медленно помешивая ложечкой сахар в стакане. Подполковник с непонятным интересом рассматривал Григория и тот немного заволновался. Как-то не радуют подобные вызовы на ковер, слишком высока вероятность того, что по их итогам тебе предложат совершить какое-нибудь геройство. Причем из разряда тех, что могут гарантированно обеспечить исполнителю самую высокую награду, но с печальной пометкой в указе: «Посмертно».
— Не вибрируй раньше времени, — угадал его тревогу Батя. — Леонид Алексеевич приказал тебя вызвать для консультации. Ты ведь у нас известный
— Скажете тоже, — смутился лейтенант. — Я ведь в стратегии и тактике постольку-поскольку.
— Не кокетничай, — поморщился комдив,— не идет. Присаживайся и слушай. Карту!.. — Чижов отставил в сторону стакан с недопитым чаем и разгладил гармошку аккуратно склеенных листов. — Смотри, вот наши аэродромы. А вот места, где за последние несколько дней гитлеровские охотники подкараулили и сожгли восемь самолетов из соседнего полка. Потом они переключились на другой полк и за два дня смахнули в нем пять машин. Вы на очереди следующие. Если дело пойдет так и дальше, то скоро от дивизии останутся рожки да ножки. Некому будет на задания вылетать. Смекаешь?
— По шаблону соседи действуют, — печально вздохнул экспат. В принципе, ничего особо заковыристого в ситуации не наблюдалось, просто сказывалась не слишком высокая выучка советских летчиков. — Летают по одним и тем же маршрутам. А немец — он не дурак — просек это дело и стал подстерегать «илы» на подходе к дому.
— Так-так, — кивнул Чижов. — Что можно сделать?
Григорий задумался. Почесал щеку, негромко кашлянул в кулак, а потом решительно сказал:
— Надо в радиусе десяти-пятнадцати километров от аэродромов создать систему контрольно-пропускных пунктов. И каждый день менять маршрут возврата с обязательным пролетом над заранее выбранным на этот день. При этом, установить систему опознавательных знаков «Я-свой». Таким образом мы заранее будем знать о приближении немцев и сможем поднять на перехват «маленьких».
— А еще им сложнее станет отыскать наши штурмовики, — подхватил Хромов. — Молодчага!
— Толково придумано, — уважительно качнул головой комдив. — Это все?
— Нет, — усмехнулся лейтенант. — Хорошо бы еще построить несколько ложных аэродромов и обязать летчиков при возвращении с задания имитировать посадку на них. Ну и спектакли отыгрывать в это время на земле — огни зажигать, посадочные сигналы раскладывать и прочую лабуду.
— Хм, — Чижов широко улыбнулся. — И снова молодчик! Годный план, возьмем на вооружение. Не обидишься, если идею твою присвоим, да по всей дивизии распространим?
— Нет, товарищ подполковник, не обижусь! — насупился Дивин. — Не время заслугами меряться, фрицев бить надо.
— Кстати, Николай Дмитриевич, — грузно повернулся вдруг комдив к Хромову. — А вот скажи, если я у тебя этого умника к себе в штаб заберу, ты тоже на меня дуться не станешь?
— Не пойдет он, — уверенно ответил Батя. — Его уже генерал Худяков к себе сватал, так он и ему отказал.
— Ишь ты, патриот полка! — раскатисто захохотал Чижов. — Ладно, разберемся. Кстати, а что он до сих пор в лейтенантах бегает? Непорядок.
— Исправим. Сегодня же представление составим, — почему-то без особой
— Ладно, ступай, Дивин, — отпустил подполковник экспата. — Хорошо воюешь, да и голова светлая. Так что береги себя.
— Есть! — подхватился Григорий. — Разрешите идти?
— Погоди, — спохватился вдруг подполковник. — А что там за история с переучиванием на истребитель?
Экспат чертыхнулся про себя. Надо же, настучали!
История-то плевая. Собственно, как-то Григорий трепался с Каменским и тот пожаловался на свой молодняк. Мол, приходят «желторотики» в полк после училища совершенно не владеющими навыками стрельбы. Да и откуда им взяться, если пацанов в лучшем случае пару-тройку раз сгоняют в воздух пострелять по конусу. В итоге, попав на фронт, молодые летчики в бою начинают палить по немцам издалека, длинными очередями и, естественно, не наносят противнику особого урона. И затем начинают считать врага гораздо сильнее, чем он есть на самом деле, не верят в собственную технику и, чего греха таить, уклоняются от столкновений с «неуязвимыми» «мессами» и «фоками».
— Я их хотел на полигон отправить, да по воздушным шарам заставить отработать, так не смогли их раздобыть, прикинь? — жаловался Каменский. — Вот как учить?
— Беда, — согласился тогда Дивин. А потом вдруг загорелся и обратился к приятелю с неожиданной просьбой: — Слушай, Костя, а научи меня «яшку» пилотировать?
— С чего вдруг такая блажь? — искренне удивился истребитель. — Тебе заняться что ли нечем?
— Интересно на другом типе машине полетать, — честно признался экспат. — Не все же мне на «горбатом» небо утюжить, правда?
— Не разрешат, — засомневался Каменский. — Случись что, так оба под трибунал пойдем.
— А мы тихохонько, — подтолкнул его в бок Григорий. — На мягких лапах, как Шварц!
Если честно, то освоить истребитель оказалось делом не самым сложным. Дивину, с его феноменальной по местным меркам памятью, хватило пары вечеров, чтобы выучить почти наизусть и «Наставление по производству полетов» и «Инструкцию по технике пилотирования Як-7». Гораздо труднее было подняться в воздух — заботы об эскадрилье и вылеты на боевые задания сжирали все светлое время суток. Но, в конце концов, в один из дней, когда на «ильюшине» экспата механики устроили регламентные работы двигателя, Дивин вдруг остался свободен и абсолютно ничем не занят и сумел-таки оказаться в кабине «ястребка» под видом одного из молодых летчиков.
— Слетаешь по кружочку, а потом сходишь в зону и попилотируешь, — напутствовал его Каменский, стоя на крыле. — Мои хлопцы тебя подстрахуют, так что не бойся — никто не обидит.
— Да понял, понял, слезай уже! — закатил глаза Григорий. — От винта!
Машина мягко пробежалась по траве и, оторвавшись от земли, устремилась в высоту. «Ух, легкая-то какая!» — невольно подумал экспат. Он аккуратно убрал шасси, установил нужные обороты и, сверившись с картой, направил истребитель в сторону полигона. После тяжеловоза-«ила» «яшка» казался породистым жеребцом, выведенным для скачек.