Шаг в сторону. Часть 2
Шрифт:
А вот практически рядом с князем сидел мой туз, точнее говоря — дама червей. При раскладе, который мне приготовили, карта не лишняя, может и сыграет.
— Челом бьем, — начал Добрянский.
— Брось, — князь даже рукой пренебрежительно махнул, мол, чего ему это чело, — давай к делу переходи. Хотя постой, я сам за тебя все скажу. Женитьбу Ратьки Фоминского с твоей внучкой одобряю, дело хорошее, обряд назначим на осенний экинокс по-имперски, или по-нашему на Радогошь.
— Благодарю, владыка, — оба князя синхронно поклонились.
— А остальное, — Смоленский внимательно посмотрел на меня, потом почему-то на Беляночку, — на Ярилов день
И снова обе владетельные особы поклонились, и спутницы — вместе с ними. Ну и мы с девушкой тоже, вон, уже следующие своей очереди ждут — не дождутся. Только собрались отходить, вижу, молоденькая девчушка, сидевшая через руку от князя, вскочила и что-то шепчет ему на ухо.
Шепчи, Злата. Есть у меня к твоему прадеду интерес.
Не то чтобы я в танцах дока, но ходил больше года на латину, была у меня одна знакомая, от джайва без ума. Расстались мы с ней быстро и без особых эмоций, а вот на занятиях я задержался, уж очень симпатичная преподавательница там была — к двум занятиям в неделю у меня какое-то время прибавлялись еще столько же внеклассных.
Так что в вальсе Беляночку я вел уверенно, хоть и без домогательств. Девочка хоть немного расслабилась, а то на междусобойчике с князем ее аж трясло. Даже чего-то там рассказывала мне о своей жизни в большом городе, я кивал и особо не вслушивался. Гораздо больше интересовало меня, как отреагирует князь на слова своей правнучки. Как-никак, спас ее, хотя с другой стороны, может и не стоило ей последние воспоминания блокировать, но не сдержался тогда, с этим грибом разум становится открытым, словно проходная — что хочешь делай. Я наглеть не стал, какие-то существеные вздействия сразу обнаружили бы местные мастера, а вот что-то помочь забыть получилось, в итоге девчушка не помнила, как попала в комнату к паучку. А как увидела меня, тут же пелена с разума спала — не мастер я на такие вещи, но что не делается, все к лучшему, вовремя. Поскольку заклинаний в сущности не было никаких, поймать меня на этом не смогут, и считай три месяца никто и не догадывался, что я с княжной, или как ее там, в одной процедурной сидел. А вот теперь время пришло. Уж очень мне нужно, чтобы князь на меня внимание обратил.
В общем, наелся, напился и натанцевался я вволю, и всего-то за двести с небольшим золотых, изьятых в самом начале. Знакомых у меня в княжестве практически не было, показалось только, что лицо Милы мелькнуло в толпе гостей, но раз сама не подошла, значит, и не нужно. А с незнакомыми людьми я всегда отлично ладил, им по большому счету было на меня наплевать, мне на них — тоже, в общем, идеальные отношения.
Добрянские уехали ближе к полуночи, увозя с собой мою партнершу по танцам, Фоминские — еще раньше, так что я в гордом одиночестве вышел из дворца приемов и зашагал по направлению к гостинице. Апрель выдался не слишком теплым, но разве это помеха для умеющего справляться с холодом. Только вот дойти до ворот мне не дали.
— Марк Львович Травин? — в лучших традициях российской полиции передо мной возникла фигура человека в форме. Я даже к карману потянулся, чтобы паспорт достать.
Не дожидаясь моего подтверждения, человек вытянул руку в сторону пятиэтажного здания и коротко сказал, — Туда. Следуйте за мной.
В комнате, куда мы вошли после пятиминутных петляний по этажам, лестницам и коридорам, сидели трое. Знакомый мне князь, Злата, и какой-то качок, уж очень сильно похожий на Мариуша Пудзяновского из передачи «Самые
— Ну что, садись, Марк, — князь показал мне на стул. — Не стесняйся, тут все свои. Со мной ты знаком, Злату, мою правнучку, тоже знаешь. А это вот князь Богдан Жижемский, мой внук и одновременно отец Златы. Не бойся, мы тебя поспрашиваем кое о чем и отпустим.
— Уж он все расскажет, — мрачно и как-то наигранно просипел Мариуш-Богдан.
Хотя что лукавить, от человека с такими кулаками скрыть что-то трудно.
— Не спеши, — князь Смоленский похлопал внука по предплечью. — Итак, Марк, я не буду пока спрашивать, зачем ты залез в голову к моей правнучке. Расскажи все как было.
И почти ласково посмотрел на меня. Такой не будет останавливаться, когда я тут на пол упаду, просто вскипятит мне мозги, но что делать, сам знал, на что иду. К тому же что-то скрывать я не собирался.
— От синей смерти, говоришь, заряжается? — князь вертел в руках хапу. Кнутомеч был полностью разряжен, и на нажатия не откликался. На мои. У Смоленского модуля сопряжения не было, в его руках это была просто пустая кварковая батарейка с небольшой долей электроники. — Чудная штука, вроде встречал уже такие. А что отсюда выскакивает?
Я как смог, показал руками, какой длины клинок можно получить.
— Да, ханьцы — затейники, — резюмировал князь свое впечатление от бесполезного в сущности девайса. — Игнашка Тятьев просто не готов был к такому, считай, повезло тебе. То, что правду говоришь, вижу, да и внук мой, он разумник почище Олега Всеславича, предка твоего, будет, тоже вон кивает, что не брешешь. Это кристалл правды обмануть можно, а нас двоих — навряд ли, так что молодец, все рассказал, почти ничего не утаил. А внучке-то зачем воспоминания заблокировал? Пожалел девочку?
— Да, — я кивнул. — Меня самого аж передернуло, когда этот паук полез прямо…
— В глаз, — продолжил за меня отец Златы, потрепав дочку по голове. — Страшно было?
— Ага, — Злата кивнула. — Помню, как он прямо под веко забрался, противно еще. Потом словно уснула. Спасибо тебе, Марк, — неожиданно повернулась она ко мне, — за то, что спас. А за то, что в разум залез, не буду благодарить, хоть и добрые твои намерения были, но обиду нанес.
Князь улыбнулся.
— Вот видишь, вроде ты и герой, Марк. Так латиняне своих храбрецов называют, живота не жалеющих. Но и натворил ты тоже много такого, что не по нраву нам. Правнучке моей в голову залез, колдуна сильного убил, а ведь тот мог пользу княжеству принести. Скрывал все это столько времени. Хотя что тут сказать, правильно скрывал, за такие вещи по голове не погладят. По-хорошему, казнить бы тебя. Сначала наградить, а потом на кол. Да, Богдан?
Тот молча кивнул. Неразговорчивый парень, с таким дело можно иметь.
— Но деяние твое славное все грехи перевешивает, — Смоленский хлопнул ладонью по столу. — Так что жди награды. О разговоре нашем — никому, то, что раньше молчал и свою линию гнул, ты правильно сделал, нечего людям знать то, что их не касается. Штуку эту твою возвращаю, полно у меня таких диковинок, да только не работают они. А синей смертью заряжать, это как золотом свинарник отделывать, можно, но глупо и расточительно. Потом, если вдруг получится, и заряд будет, покажешь, как этот меч диковинный работает. Может еще какие у тебя вещи есть, которые умельцы сделали? А то вдруг мне пригодятся?