Шаг вперёд, два шага назад
Шрифт:
— Я разберусь с этим сам, — повернулся Алекс к Семёну. — Не надо её вмешивать.
— Я уже вмешана, — не удержалась я. — Пропали не только оборотни, пропали Исцеляющие. Мне надо поговорить с бабушкой.
Я повернулась к Семёну.
— Я отправлюсь к ней прямо отсюда. Мы должны обменяться телефонами. Я позвоню с места. Как мне попасть туда от вас?
Не успел Семён ничего ответить, как влез Алекс.
— Я чувствую на ней запах возбуждённого Бегандара. Что он ей сделал?
— Ничего, — испуганно замотал головой Семён. — Он
— Просто вёз, говоришь… — как-то нехорошо протянул Алекс, поддавшись ко мне и втянув в себя воздух.
А я думала сгорю со стыда. Хотелось закрыть лицо руками. Обсуждают тут меня как… звериную самку.
— Мне холодно, — поёжилась я, потому что метель набирала силу и ветер бил колючим снегом всё сильнее, залезая в самые потаённые уголки и желая пробраться как можно глубже. — Пора домой.
— Метель, — сказал Семён очевидное. — В такую погоду даже оборотень может сбиться с пути. Предлагаю переночевать, а завтра пуститься в путь.
Я открыла рот, чтобы… даже не знаю, возразить или согласиться, потому что Алекс не дал издать ни звука.
— Мы остаёмся на ночь. Приготовь лучшее место.
Семён кивнул и вместе с остальными мужиками поспешил по направлению к посёлку.
— Да протопи хорошенько, — напутствовал Алекс его в спину. — Для Исцеляющей.
И перевёл взгляд на меня.
Побуравил взглядом. Я покаянно попереминалась с ноги на ногу. Поёжилась и обхватила себя за плечи. Может, если вызвать жалость, не будет слишком сильно ругать?
— Я голоден. Пойдём, — наконец выдавил Алекс.
Мы вернулись туда, откуда я пришла. Перед нами снова выставили блюда с разными вкусностями.
— Ешь, — приказал мне Алекс, не притронувшись ни к одному из блюд.
— А ты? — удивилась я. Кто из нас был голоден?
— Мне принесут в дом, — отрезал Алекс.
Ах, ну да, у нас же маска. Как же сохранить инкогнито.
Пока дом подготавливали, я общалась с оборотнями. Говорили они скупо и вяло, и постоянно косились в сторону Алекса, грозным каменным изваянием сидевшим рядом, словно немым укором каждому лишнему слову.
Я поняла что откровенного разговора не получится, поэтому спросила то, что интересовало больше всего. Описала виденные во сне сейды.
— Где бы такое можно увидеть? — с надеждой спросила я.
— Это Место Силы, — сказал один из пожилых оборотней, Агафий, кажется. — Мы можем завтра показать тебе, Исцеляющая, если тебя это интересует.
— Интересует, — подтвердила я.
Может, если я побываю на этом месте, найду следующую подсказку?
— Вы будете тут вдвоём? — с сомнением спросил Семён, глядя на меня, словно ждал, что я закричу «спасите-помогите» и буду умалять забрать от меня чудовище или меня от него.
— Да, — отрезал Алекс тоном, предупреждающим дальнейшие слова и вопросы.
— Всё нормально, — подтвердила я. — Нам с Алексием есть что обсудить.
Семён пожал плечами, подозрительно переведя взгляд с
Я кивнула, он ушёл. Я села у пышущей жаром печки, Алекс снял плащ и маску и принялся за еду. Я сквозь прикрытые веки наблюдала за ним. Он заставил меня выпить с ним какого-то травяного взвара, заменявшего местным чай.
— Давай спать, Аня, — сказал Алекс.
— Ты злишься на меня? — спросила я.
— Нет, — устало ответил он. — Я боюсь за тебя. Впервые за двести лет я за кого-то боюсь, и это очень неприятное чувство, знаешь. Бессилие. Забытое ощущение. И очень противное.
— Я буду осторожна, Алекс. Я не из тех, кто делает глупости.
— Да, не из тех, — с каким-то сожалением вдруг грустно сказал Алекс.
Он провёл меня в просторную спальню с большой двуспальной кроватью.
— Вот твоя спальня. Спокойной ночи, Аня.
То есть? Я буду спать здесь одна?!
— А ты где будешь ночевать? — спросила я.
И тут же отогнала мысль о какой-нибудь хорошенькой волчице, давней знакомой Алекса.
— Я перекинусь и посплю на пороге. Не беспокойся.
— Алекс, я вообще-то не о тебе беспокоюсь. Мне страшно, — поёжилась я, прислушиваясь как за окном воет метель. — Семён, конечно, старался быть душкой. Но тут полно тех, кто неровно дышит к Исцеляющим. И я вовсе не симпатию имею в виду. Не оставляй меня, пожалуйста.
Жалобно попросила я. Как могла жалобней. Даже слёзы выдавила, чтоб в глазах стояли.
— Ты моей смерти хочешь? — застонал Алекс, когда я уговорила его спать в обнимку на кровати. Одетыми, раз он такой пугливый.
Друзья, только друзья. Я испуганная девушка, которой требуется защита и успокоение. Но Алекс понял это как-то буквально. Завернув меня в одеяло до подбородка, запретив мне елозить и приобняв рукой, прилёг рядом сверху на край одеяла.
— Спи! — приказал он мне.
Меня пугали разные звуки, и я попросила рассказать мне что-нибудь.
— Мой отец в детстве часто рассказывал мне сказку о северном сиянии. Поссорились лето и зима из-за радуги. Позавидовала зима лету: «У тебя и так много цветов и красок, у меня один белый. Зачем тебе радуга? Отдай её мне». Но лето не хотело расставаться с радугой, ведь так радовались ей детишки, выбегали на улицу, приветствовали и загадывали желание. «А что, моим северным ребятишкам не хочется радоваться, глядя на радугу, и загадывать желание?» — спрашивала зима, но без ответа. И тогда послала зима летающего Белого Оленя украсть для неё радугу. Белому Оленю удалось нацепить на свои рога радугу, и поскакал он в зимние чертоги. Но увидело лето вора с добычей, погналось за ним и наступило на край радуги. Радуга оборвалась. Часть осталась у лета, часть унёс Белый Олень в зимние чертоги к своей хозяйке. С тех пор мы видим половину радуги летом, а на севере в особо морозные ночи всполохи северного сияния — северной радуги.