Шаги навстречу
Шрифт:
— А… а почему ты спрашиваешь?
— Из-за тех слов, что вы написали и выставили в окно машины на всеобщее обозрение. Вы с Кейдом оба полагаете, что я неудачница, да?
— Это Кейд написал о поцелуе.
— Но ты ведь тоже считаешь меня неудачницей.
— Не все время.
— Что ж, это большое, жирное «да». — В ее голосе звучит нешуточная печаль. — Я неудачница, да?
Держу рот на замке, решив, что это риторический вопрос.
Энн поднимает палец и опять проводит по сердцу, на сей раз медленнее.
— Может быть, я смогу
Глава 9
Солнце еще не успевает выглянуть из-за прибрежной гряды, как папа вваливается в нашу спальню и спрашивает, не желаем ли мы отправиться с ним и мамой в строительный гипермаркет.
Я потираю глаза, смотрю на часы: двадцать минут восьмого утра.
— А зачем так рано?
— Вечером я уезжаю в Портленд, поэтому хочу сразу приступить к делу. И маме кое-что нужно: краска и всякое такое — чтобы она могла начать приводить этот дом в порядок. Кто хочет с нами?
Бри лежит на верхней полке. Она громко зевает, потом поворачивается на другой бок:
— Только не я.
— Я тоже не поеду, — отвечаю папе, продолжая щуриться.
— Этих двоих вычеркиваем, — говорит папа. За его спиной в коридоре маячит Кейд. — А ты, сынок?
— Третьего вычеркиваем тоже, — бормочет он. — Я лучше дома останусь.
— Не хочу никого заставлять. Но если вы хотите остаться, запомните несколько правил на то время, пока нас не будет дома. Энн, Бри, вы слушаете? — Через несколько секунд папа все-таки дожидается, когда Бри повернется и откроет глаза. — Первое правило: в океан ни ногой. Можете гулять по пляжу, но в воду не заходить.
Кейд протяжно, разочарованно стонет:
— Почему?
— Отвечу одним словом: отлив, — говорит отец. — На побережье Орегона очень мощные течения, а я не знаю, когда сегодня начнется прилив. Накроет волной, подводное течение тут же затянет в океан, и глазом моргнуть не успеешь.
— Значит, нам нельзя купаться? — спрашивает разочарованная не меньше Кейда Бри. — А раньше мы играли в воде.
— Я не говорил «никогда». Я говорю лишь о том, что не разрешаю входить в воду, когда нас с мамой нет рядом. Слишком опасно.
— Но Энн профессиональная пловчиха, — возражает Кейд.
При этих словах сердце мое начинает колотиться, потому что сама я не хочу даже близко подходить к океану. Он холодный и мокрый, а я… теперь не слишком большая любительница воды. Я никому об этом не говорила, но едва собираюсь с духом, чтобы встать под душ, а о том, чтобы мокнуть в ванной, не может быть и речи. Потому что на самом деле ванная — это миниатюрный бассейн. А последний раз, прыгнув в бассейн, я едва выбралась оттуда.
Папа качает головой:
— Энн не в той форме, чтобы справиться с таким течением. Ясно?
Я тайком облегченно вздыхаю.
— Отлично, — продолжает отец, когда мы все киваем. —
— Не ссориться, — бормочет Бри.
— В точку! Энн необходим покой, поэтому я рассчитываю, что вы оба, пока нас нет, будете вести себя безупречно. Не делайте ничего, что взволновало бы вашу сестру. Ясно?
Кейд лаконично отвечает:
— Да.
— Бри?
— Угу.
— Вот и чудно! К обеду мы вернемся. Позавтракайте. Хлопьев полно. И яиц тоже, если возникнет желание готовить. Если до половины первого нас не будет, в холодильнике есть из чего сделать бутерброды. — Он прощается и спешит к сидящей в машине маме.
— Тьфу, — стонет Бри после папиного ухода. — Теперь заснуть не могу.
— И не говори! Неужели нельзя было просто оставить записку?
— Я писать хочу, — с невозмутимым видом сообщает Кейд.
Фу! Младшие братья отвратительны.
Через пятнадцать минут мы все, уже одетые, сидим внизу и едим яичницу-болтунью. После завтрака включаем телевизор. К нашему величайшему разочарованию, тупой ящик ловит всего четыре канала, но даже они идут с помехами. В последний раз, когда мы навещали прабабушку (ее здоровье тогда только-только начало ухудшаться), у нее, по крайней мере, имелись все основные кабельные каналы. Наверное, тетушка Бев их отключила, потому что прабабушка все время проводит в доме престарелых. От безделья Бри с Кейдом, похоже, готовы мириться и с помехами, но я испытываю непреодолимое желание заняться чем-то более веселым. Какое-то время я сижу перед телевизором, но потом сообщаю, что иду прогуляться.
— Там по улице есть пара клёвых магазинчиков, хочу в них заглянуть. Скоро вернусь.
— Тебе нельзя ходить одной, — возражает Бри, примеряя на себя роль ответственной сестры, что крайне необычно для нее. — А если… ну, ты понимаешь… что-нибудь случится?
Я упираю руки в боки и хмурю брови:
— Ты намекаешь на то, что сердце перестанет биться? Но я же не марафон побегу.
— Но разве ты не должна отдыхать?
— Отдыхать да, но не бездельничать. У меня не постельный режим. А если ты так за меня волнуешься, тогда пошли вместе. Впрочем, с тобой или без тебя, но я не намерена все три месяца просидеть в четырех стенах, в очередной раз пересматривая «Тома и Джерри», особенно с такими помехами.
Бри тут же сникает. Я уверена, что она не хочет идти, но вынуждена подчиниться. Повернувшись к Кейду, сестра спрашивает:
— А ты, Зануда? Если я иду, то и тебе придется идти.
— Не называй меня «занудой», Прыщавая.
Бабах! Бри тут же взрывается — я не имею в виду ее прыщ.
— У меня всего лишь один несчастный прыщик на лбу! Какая я «прыщавая»?
— Честно говоря, на лбу прыщика у тебя почти не видно, — осторожно произношу я. — Но ты сегодня утром на себя в зеркало смотрела? На щеке у тебя огромный белый угорь.