Шаги в бесконечности
Шрифт:
– В этом лунном минерале имеется металлическое железо, – сказал Федор. – Оно связано с силикатами. Состоит это железо из двух полиморфных видов, которые часто встречаются в метеоритном железе. Эти виды – камасит и тэнит.
– Чем характерен тэнит? – спросил начальник.
– В нем много никеля.
Поначалу начальник сыпал вопросы, Федор отвечал на них, но постепенно разговор утрачивал экзаменационный характер, превращаясь в беседу двух специалистов относительно предмета, интересующего их обоих.
Май
Ведь начальник академии в прошлом был одним из известнейших селенологов, не потому ли, кстати, он и был так пристрастен к двум учлетам, которые завалили зачет по Луне? Что же касается Икарова, то для него селенология была в конце концов обычным учебным курсом. Интересным? Да. Важным? Пожалуй. Но ведь таких курсов у слушателя Звездной академии был не один десяток…
Теперь уже Федор все чаще задавал начальнику вопросы. Они спорили, каждый отстаивал свою точку зрения.
– Долго я ломал голову с этим чертовым тэнитом, – признался Федору начальник. – Слишком много в нем никеля. А как вы считаете, почему в лунной почве вообще так много никеля и платиноидов?
– Я думал над этим, – сразу ответил Федор, словно ждавший этого вопроса. – По-моему, главная причина – вещество метеоритов.
– Да, мне это тоже приходило в голову, – кивнул начальник. – Ну, хорошо. – Он встал, поднялись и Май с Федором. Начальник проводил учлетов.
– Мы продолжим беседу завтра, Икаров, – сказал он, когда Федор был уже в дверях.
После отчаянного прыжка и неудачного приземления Энквена прошло несколько месяцев. Биокибернетики как будто бы восстановили все функции робота, но дотошный Ливен Брок обнаружил одно тревожное обстоятельство. Когда Энквен не торопился, с ним все было в порядке. Но стоило ему ускорить шаг, побежать или высоко подпрыгнуть, как у Энквена нарушалась координация движений.
Плохо было и другое. Вслед за Энквеном, как бы беря с него пример, начали хромать и спотыкаться и другие белковые роботы из группы «Пиона».
Это явление выглядело абсолютно непонятным до тех пор, пока на очередном научном семинаре не выступил Алексей Волга с очередной сногсшибательной идеей. «Белковые роботы как бы связаны невидимой нитью с Энквеном, – сказал Волга, – и объясняется это очень просто: между всеми белковыми группы «Пион» установилась биологическая связь». В каком-то смысле вся группа представляла собой единое целое.
«Вылечим Энквена выздоровеют и остальные», – утверждал Волга.
Карбенко и Волга сидели на садовой скамье во дворе института и разговаривали о разных разностях. На двери операционной они по молчаливому соглашению старались не смотреть.
– Волнуешься? – спросил Карбенко.
– Начинаю
– Не нужно, Леша. Великая река Волга должна быть спокойной.
– Почему?
– Потому что она отражает небо, – не очень вразумительно ответил Карбенко.
– Не только небо, Володя.
– Тем более. Ты лучше скажи-ка, Леша, какие у тебя планы на ближайшее воскресенье?
Волга пожал плечами.
– Какие могут быть планы? – сказал он. – Все зависит от того, с чем сейчас выйдут Ливен Брок и Ван.
– С чем, с чем! Я не сомневаюсь, что все будет в порядке, – произнес Карбенко. – А задумал я, Леша, пригласить тебя на небольшую прогулку.
Волга махнул рукой.
– На шахматы больше меня не затащишь, – произнес он мрачно. – Я не хочу быть у вас в клубе мальчиком для битья.
– Речь не о шахматах, а о пещерах, – сказал Карбенко. Волга, внимательно рассматривавший на дорожке муравья, который тащил сухую травинку, поднял голову:
– Каких пещерах?
– Ну, тех, где мы искали с тобой Ливена Брока и Энквена, – пояснил Карбенко.
– Ах, вот оно что! – усмехнулся Волга. – Понравилось, значит?
– Хочу еще раз картину посмотреть, – сказал Карбенко.
– Какую еще картину?
– На стене, первобытного художника, охотник и олень! – громко произнес Карбенко. – Скажи, пожалуйста, где твои мысли?
– Мои мысли там, – кивнул Алексей в сторону операционной. – Уже третий час идет операция.
Карбенко посмотрел на часы.
– Три двадцать, – уточнил он.
– Как думаешь, Володя, смогут они поправить Энквена? – спросил Волга, не поднимая головы.
Вместо ответа Карбенко вскочил со скамьи и ринулся к двери: из нее вышли Ливен Брок и Ван Каро, которым было поручено оперировать Энквена. Брок и Ван шатались от усталости.
– Чем закончилась партия? – спросил Карбенко. – Победой?
– Партия отложена, Володя, – сказал Ливен Брок.
– В какой позиции?
Ливен Брок вытер лоб.
– Позиция неясная, Володя, – сказал Ван.
– Что с Энквеном? – спросил подошедший Волга.
– Операция закончена, Энквен жив, но до испытаний ничего нельзя сказать определенного, – сказал Ливен Брок.
– За чем же дело стало? Полетим на полигон, – предложил Карбенко.
– Испытывать нужно не только Энквена, но и остальных белковых группы «Пиона», – напомнил Ливен Брок.
– Пройдемся по аллее, – предложил Ван. – Подышим свежим воздухом.
Он все время оглядывался.
По аллее они дошли до волейбольной площадки. Шла игра, но играющих не было видно – их заслоняла плотная толпа болельщиков. Слышались лишь глухие удары по мячу, отдельные восклицания игроков да изредка восторженные или раздосадованные вздохи болельщиков.