Шаги в бесконечности

Михановский Владимир Наумович

К ним подошел молодой парень в синей с молниями форме электрика.

– Я вас знаю, – сказал он и протянул руку.

– Откуда? – удивился Федор.

– Телевизор, – пояснил, улыбаясь, парень. – Вы ведь Энквен, верно?

– Энквен – мой помощник. Он остался на Земле. А я капитан Икаров, к вашим услугам, – щелкнул каблуками Федор.

Даже сквозь румянец видно было, как покраснел электрик. Он беспомощно посмотрел на Лин, словно ища сочувствия.

– Это от волнения, – сказала Лин.

Они подошли к фотонному отражателю. По наружному ободу

зеркала шли на равном расстоянии друг от друга небольшие ракетные двигатели.

– Двигатели маневра, – пояснил Федор. – Включая некоторые из них, можно создавать боковую тягу, которая изменяет направление полета корабля.

– Скажите, капитан, – спросил электрик, – а что произойдет, если часть отражаемого света поглотится зеркалом?

– Зеркало испепелится сразу же, – ответил Икаров. – Чтобы этого не случилось, в отражателе будут использованы сверхпроводники, которые не поглощают свет, а целиком отражают его.

Из кабины подъемного крана электрика позвали. Извинившись, он убежал.

– Давай посмотрим оранжерейный отсек? – предложила Лин.

В отсек они поднимались по узкой приставной лесенке: транспортерные ленты «Пиона» еще не работали.

В огромном отсеке было пустынно. В открытые люки падал свет. Там и сям белели кучи песка, гравия, попадались связки тоненьких саженцев.

– Видеопластики сюда еще не приходили, – сказала Лин, озирая стены.

Внимание Федора привлек ящик с землей. Взрыхленная почва была покрыта ровными зелеными всходами. Растение показалось Федору знакомым.

– Неужели не узнаешь? – сказала Лин.

Федор покачал головой.

– Вспомни озеро Отдыха, – произнесла Лин, – горы…

– Эрцелла!

– Она самая. Думаю, выживет на «Пионе». Я использую литий для подкормки, – сказала Лин.

– Хочешь проверить поведение эрцеллы в условиях невесомости? – спросил Федор.

– Нет, при больших перегрузках, – сказала Лин. – Обязательно записывай все данные, ладно?

– При условии, что на «Пионе» полечу я, – улыбнулся Федор.

– Ты полетишь, – серьезно сказала Лин.

– Ты в этом уверена?

– Не только я, – сказала Лин. – И дедушка. И весь Зеленый городок.

На полу оранжерейного отсека были намечены контуры будущих дорожек. Между ними располагались участки, которые предстояло заполнить земной растительностью.

Лин подошла к связке саженцев, выбрала среди них тоненькую березку и умело посадила ее в рыхлый грунт пустынного участка.

– Это будет моя березка, Федя, – сказала она, оглаживая белый ствол. – Вернее, это буду я с тобой.

И в обратном полете, и уже на Земле среди многих дел, в течение долгих дней эта березка не выходила у Федора из головы.

Глава 10

МАРС

Идем сквозь правильность линий, Сквозь беспощадный свет, В пустую память пустыни Впечатав рубчатый след.

Ван

знал, что преддипломная практика Лин будет проходить на Марсе. Поэтому он обрадовался, узнав, что Ливен Брок включил его в группу, сопровождающую роботов-пионцев на Марс. Постройка «Пиона» подходила к концу, к этому времени должен был быть готов и белковый экипаж звездолета.

Биологов Зеленого городка представлял Владимир Карбенко. Взволнованный оказанным ему доверием и предстоящей ответственностью, Володя на космодроме без умолку говорил, без надобности поправлял ворот рубашки и все время безуспешно запихивал в карман угол коробки с магнитными шахматами.

Ван Каро летел на Марс не впервые. Год назад он был на Красной планете с археологической экспедицией. Хотя результаты экспедиции были скромными, Ван вернулся на Землю с твердым убеждением, что в марсианских пустынях под легендарными красными песками покоятся древние города.

Лицо Марса – пустыни. Можно ехать или лететь и час, и два, и только безотрадные песчаные барханы будут проплывать перед глазами. Единственные естественные возвышенности на планете – горы Митчела, расположенные близ Южного полюса. Атмосферное давление Марса до заселения составляло лишь десятую часть земного. Но с десяток лет назад на Марсе, как и на Луне, была создана искусственная воздушная оболочка.

Карбенко на Марсе еще не был, и его интересовало все. Время в полете, свободное от шахмат, он отдавал беседам с Ваном, который добросовестно рассказывал, что знал, о Красной планете. Время свободное было: они летели не на пульсолете, а на обычном пассажирском лайнере – ветеране трассы Земля

– Марс.

Ван часто смотрел на экран, наслаждаясь зрелищем черного неба, прошитого созвездиями.

После обеда к Вану подсел Владимир.

– Сыграем, Ван? – похлопал он себя по карману, где покоилась коробка с шахматами.

Ван замотал головой.

– Энквен тебе партнер, – сказал он.

– Энквен занят, что-то подсчитывает, – вздохнул Карбенко.

По экрану наискось проплыла оранжевая ракета.

– Почтовая, – определил Ван.

– Послушай, Ван, а почему марсианские пески красные? – спросил Владимир.

– Песчинки покрыты окислами железа.

– А пески образовались из выветрившихся вулканических пород?

Ван оторвал взгляд от экрана.

– Отчасти из раздробленного туфа, – сказал он. – Но в основном марсианские пески – это лимонит, охра и красноватый песчаник.

– Знаешь, Ван, – сказал Владимир, – меня в полете все время не покидает чувство, что я опоздал.

– Куда опоздал? – не понял Ван.

– На Марс. Я бы хотел быть с теми, кто впервые ступил на эту планету. Выскочить первым из люка, набрать в грудь побольше воздуха и крикнуть…

– Много бы пришлось набрать тебе воздуха, – с улыбкой перебил его Ван. – Марсианский воздух содержал тогда кислорода в тысячу раз меньше, чем земной.

Владимир пожал плечами.

– Неужели ты думаешь, что я выскочил бы без скафандра? – сказал он.