Шах и мат
Шрифт:
ДАРСИПОПА. Как ты умудрилась сделать так, что твои волосы прямые, как макаронины, кроме одного-единственного завитка?
Я смеюсь.
Осталось восемь партий.
Я выигрываю следующую партию (Кавамура, США, номер 8) благодаря незащищенной последней горизонтали, а затем еще одну (Дэвис, Великобритания, номер 13), хотя на нее уходит целых пять часов.
К
Даже отсюда видно, что у них чешутся руки заполучить эксклюзив.
– Может, тебе стоит дать им интервью, прежде чем они прижмут тебя в кафе с Тамилем, – размышляет Дефне.
– Тамилем?
– Тану и Эмилем. Я их так шипперю. В любом случае другие игроки вовсю раздают интервью. Тебе нужно последовать их примеру.
– Я участвую в пресс-конференции в конце дня.
– Ты не понимаешь. Им плевать на то, как ты играешь, – они хотят узнать о тебе.
Так я оказываюсь с микрофоном Си-эн-эн в дюйме от своего рта. От него пахнет жженым пластиком и одеколоном. Хотя, возможно, это от журналиста.
– Ну и каково это, быть темной лошадкой Турнира претендентов?
Напомните-ка, что такое «темная лошадка»?
– Ощущения… потрясающие.
– Вас не смущает, что вы здесь единственная девушка?
– Смущает, что в шахматах вообще мало женщин. В остальном нет.
– Вы дочь гроссмейстера. Что бы сказал ваш отец, если был бы здесь?
Срочные новости прямо в номер: я официально ненавижу давать интервью.
– Не знаю, его здесь нет.
Лучше бы Дарси этого не видеть.
– Что насчет Нолана Сойера? Как бы он отнесся к вашей победе в Турнире претендентов с учетом статуса ваших отношений?
Нет никаких отношений.
– Хороший вопрос. Спросите его самого.
– Многие люди думают, что в финал выйдете вы с Кохом. Ваше мнение на этот счет?
Не уверена, почему именно в этот момент смотрю в камеру. Не знаю, зачем пододвигаюсь ближе к микрофону, от которого и правда отвратительно пахнет.
– Я не боюсь Коха. В конце концов, однажды я его уже победила.
– Думаю, нам стоит потренировать тебя в плане интервью, – говорит мне Дефне на следующее утро в кафе с Тамилем (кажется, мне начинает нравиться это прозвище).
Ребята принесли список дебютов и расстановок, которые хотят мне показать. На листке различимы три разных почерка, но я предпочитаю делать вид, что ничего не замечаю. Их аналитика – на высоте, можно сказать, гениальна, чего я, признаться, не ожидала от двух талантливых игроков, которые все же никогда не попадали в десятку. Но я снова делаю вид, что ничего не замечаю.
Моя первая ничья происходит на четвертый день, в партии против Петека (Венгрия, номер 4). Его игра представляет собой мешанину варианта Найдорфа, что ожидаемо, потому что я изучила все его наискучнейшие предыдущие партии, от которых прокисает мозг. Так что пытаюсь как-то удивить его отступлением, которое мне однажды показала Дефне, когда мы изучали партии Пако Вальехо. В какой-то момент кажется, что я в шаге от победы, но, когда спустя шесть часов Петек протягивает
– Все к лучшему, – говорит мне Дефне на следующий день. – Иначе у тебя не осталось бы сил на завтра.
Но и пятая партия заканчивается ничьей, как и шестая с седьмой, и у меня все равно нет сил. Нет сил из-за постоянных вопросов, которые я задаю себе, из-за стресса, из-за того, как меня расстраивает каждая упущенная возможность. В конце концов, я оказалась не так уж хороша. Просто шахматистка со средними способностями. Дефне ошибалась. Нолан ошибался. Папа ошибался. Канал «Си-эн-эн» внезапно уже не так заинтересован в моих интервью. Я покидаю пресс-конференцию с опущенной головой и с трудом заставляю себя поблагодарить Элени из Би-би-си, когда она улыбается мне и говорит, что болеет за меня. Может, мне полегчает, если я в стиле Линдси Лохан разгромлю свой номер в отеле?
ДАРСИПОПА. У Коха возможности победить больше, но он проиграл Сабиру. У тебя есть все шансы, поверь мне.
ДАРСИПОПА. Но если завтра ты обыграешь Сабира, будет еще лучше.
МЭЛЛОРИ. детка ты вообще знаешь как играть в шахматы?
ДАРСИПОПА. Мне не нужно знать, как ходит слоненок, чтобы понять систему.
Я целый час лежу в кровати, раскинув руки и ноги в стороны, и страдаю, когда выясняется, что кто-то заказал мне суп с лапшой и три сникерса прямо в номер. Я отказываюсь думать, кто бы это мог быть, и поглощаю все до последней крошки – и капли, – а затем с полным желудком, в тепле, со сладким послевкусием шоколада во рту засыпаю глубоким сном без сновидений.
На следующий день просыпаюсь полная сил и побеждаю Сабира с помощью атаки Тромповского.
В финал выходим мы с Кохом.
Сабир отстает на одно очко, но с таким же успехом он мог бы бурить скважину где-то на Юпитере, потому что осталась последняя партия. Какой-то уставший стажер из ИТ-отдела выводит на мониторы мои с Кохом фотографии из предыдущих партий. Я кусаю нижнюю губу. Кох смотрит в потолок. Он зажмурился. Я грызу ноготь большого пальца.
Понятия не имела, что вообще так делаю. Но за последнюю неделю меня снимали больше, чем за последние десять лет. И каждый раз, когда я вижу на экране, как Мэллори теребит кончики волос, мне хочется встряхнуть ее и перевернуть стол, на котором стоит экран. Однако вместо этого я вежливо улыбаюсь и говорю ведущему пресс-конференции:
– В этот момент я думала, как передвинуть коня на e5. Но затем решила пойти на d4. Поскольку это усилило бы мою атаку.
Шоу «Доброе утро, Америка» показало про меня небольшой репортаж, сообщила Дефне. Терри Гросс с Эн-пи-ар запрашивает интервью. У меня попросили автограф не меньше двадцати раз, и только на седьмом автографе до меня дошло, что я использую ту же подпись, что в документах, а это серьезно увеличивает риск потенциального мошенничества. Магазинчик на сайте «Этси» продает футболки, свитеры и комбинезоны с моим лицом. Элени с Би-би-си как раз в таком комбинезоне.