Шахматист
Шрифт:
Бенджамен сообщил адрес и пароль, которые тот записал. Выходя, Батхерст услышал:
— Да поможет вам Господь, молодой человек. Дай Бог, чтобы вам повезло!
В понедельник 27 октября 1806 года Батхерст уже знал, что ему удалось собрать группу, во всяком случае, желаемого количества, поскольку истинные качества этих людей ему еще были не совсем ясны. В этот день, в доме миссис Джибсон, которая вместе с дочерью перебралась в заднее крыло резиденции, уже оказалось (не считая его самого и мальчишки) девять кандидатов в коммандос, о которых мечтали он, его кузен, Кэстлри и Персеваль. А ведь это были еще не все, можно было учитывать еще двух человек.
Утром того же дня Кэстлри привез с собой второго поляка, на фамилии которого можно было поломать себе язык [105] . К нему Бенджамен обращался по имени, как, собственно, и ко всем остальным. Сам он
105
В Мемориале— Мэттью Керстель (Matthew Querstel). Явно не так, тогда бы Батхерст не «ломал» язык. Может, Хрущель (Chru'sciel)?
После полудня все уселись за большим столом, на который Степлтон и служанка ставили блюда. За стол сели все, кроме Сия, который не дал себя уговорить сесть на стул и поэтому наслаждался едой, сидя под стеной. Бенджамен присматривался к ним и оценивал про себя каждого. Робертсон, толстяк со щеками хомяка и маленькими, похожими на бусинки глазами, наполненными хитростью и весельем — ловкач и пройдоха. Поляк Юзеф, офицер, среднего роста, хорошо сложенный шатен, спокойный, но когда нужно — скорый, сильный и решительный, молниеносная реакция, но и высокая ответственность. Второй поляк, Матеуш или же Мэтью — длинные русые волосы, несколько туповатый вид, лапы, словно хлебные буханки с воловьими жилами, кажется, ему, нет и тридцати, интересно, как справится. Брайан Хейтер, как и Юзеф, хорош в драке, правда, немного балаболка, зато как механик — истинное сокровище, чего только этот человек не способен сделать с оружием и всяческими машинами! Мануэль Диас, золотые руки, глядит с обожанием, будет верен до конца, хорошо, что кроме Сия имеется такой, вот только одевается как цирковая обезьяна, это нужно исправить. Хуан Диас, тоже будет верен, храбрый сопляк — нужно будет сделать все возможное, чтобы остался в живых. Парвис, третий цыган, которого Мануэль привел два дня назад и за которого поручился — крикливый и нахальный, интересно, может, не только за столом. Браун, мрачный тип, несправедливо обиженный, будет убивать, не моргнув глазом; он должен хорошо владеть пистолетами, если перестрелял целую банду из окна дилижанса, да и вообще должен быть неплох, ведь был в диверсионном отряде у Смита. И, наконец, Джимми Липтон, рыжеволосый тип с веснушками, полицейский из Речной полиции от Литтлфорда, прибыл в воскресенье вечером.
Когда закончили есть, Батхерст постучал ножом по тарелке, приказав замолчать.
— У вас три часа времени на то, чтобы закончить все свои дела в городе, если кому нужно. В восемнадцать все должны вернуться. Если кто желает узнать, что будет, если опоздает на полминуты, то пускай опаздывает и жалеет потом сам. Завтра вечером идем на операцию, это будет ваш экзамен. Немного побалуемся в Сторгейте. Вопросы есть?
— Да, сэр. Когда мы отплываем? — спросил Парвис.
— Узнаете в свое время.
— Сэр, завтра пойдут все? — спросил Липтон, глядя на Хуана.
— Нет. Малый, Брайан и Аллан остаются. У Брайана имеется работа на месте, ему нужно будет успеть, Робертсон будет сдавать другой экзамен. Все свободны. Робертсон, задержись ненадолго.
Когда за последним из них закрылась дверь, Бенджамен присел на стул рядом с Робертсоном и рассказал ему про полицейского с Боу Стрит, который бросил профессию и сейчас усмиряет себя в соборе Святой Марии.
— Я был там в субботу и узнал, наконец, что его можно застать рано утром, между пятью и семью, когда он там моет полы. Слушай, Робертсон, ты должен его завербовать! Понял? Обязан! Попроси святого Патрика, чтобы он тебе помог, сделай все, что хочешь, но переубеди этого типа и приведи его ко мне.
— Сэр, не смейтесь над святым Патриком, ведь он много чего может, и если он поможет, то все как раз аккуратненько и удастся!
— Если провернешь это дело, сразу же получишь сотню гиней, ну, и будем считать, что экзамен ты сдал.
— Сэр, я как раз почувствовал, что святой Патрик с нами. Завтра к полудню я аккуратненько приведу этого братика.
В шесть вечера Батхерст собрал всех и пояснил кое-какие подробности планируемой эскапады в Сторгейте.
— С этого момента, — сказал он под конец, — никто из вас не имеет права покинуть дом без моего разрешения. Никаких пьянок и разборок! Кто
— Так точно, сэр! — раздался общий ответ. Только Сий с Брауном не раскрыли рта.
Через час Бенджамен с Юзефом и Сием ехали в сторону Блекволла. Было уже темно, когда они миновали Западно-индийский док и приблизились к Восточно-индийскому. Уже с расстояния в сотню ярдов до них донесся пьяный говор и пение из пивных. Батхерст узнал нужную по наклеенному плакату, на который падал свет висевшей над дверью лампы, и который, после крупной надписи ДОБРОВОЛЬЦЫ с королевским гербом и девизом БОЖЕ, ХРАНИ КОРОЛЯ призывал всех «благородных, ненавидящих французов и папу римского, защитить Короля и Страну от злобных республиканцев и радикалов, а так же от грязных намерений наших Вечных Врагов, желающих вторгнуться в нашу счастливую отчизну, Старую Добрую Англию, и убить нашего милостивого монарха, как поступили уже со своим, превратить наших жен и дочерей в продажных девок, ограбить нашу собственность, и не научить нас ничему иному, как только проклятому искусству взаимоубийства». Снизу было прибавлено, что лейтенант У. Д. Стивенс ждет добровольцев в Королевский Флот. Тут же указывались ставки оплаты для моряков опытных, обычных матросов и сухопутных крыс.
Бенджамен посмеялся про себя над этими напыщенными фразами, пафос которых был обратно пропорционален эффекту, вышел из повозки и приказал поляку присмотреть за ней. После этого он послал Сия внутрь, а сам прошел за ним через три минуты.
Это была гадкая забегаловка, не имеющая ничего общего со своеобразной элегантностью знаменитых приречных пабов, таких как «Олд Джордж Инн» или «Уважение Уитби», так, наскоро сколоченный сарай, уже сгнивший и покосившийся. Отбитая во многих местах штукатурка открывала внутренности стен столь же бесстыдно, как девки, сидевшие на коленях матросов или развалившиеся на кучах старых мешков и на покрывавшей пол соломе. Моряки, дезертиры, подозрительные купцы, контрабандисты и всяческой породы «грязные жаворонки» [106] занимались здесь торговлей, любовью, но, прежде всего, тем, что англичане называют «the battle against the bottle» [107] . По углам ушлые «прессовщики» [108] спаивали кого только было можно, чтобы пополнить команды линейных кораблей его королевского величества. Здешняя вонь включала в себя все возможные запахи сливной ямы, паршивого масла и мочи, а концентрация дыма из трубок и копоти от стоящих на бочках свечей была такая, что топор из поговорки долго бы не упал на доски пола, имитировавшего палубный настил.
106
Mud larks — мошенники, бродяги.
107
Нажирались (буквально: «сражение против бутылки»).
108
«Press masters» — вербовщики, которые спаивали легковерных типов, чтобы потом, в полуобморочном состоянии затащить их на судно; такое спаивание потому и называлось: «impress» (в свободном переводе: «ошеломить до потери пульса»).
По совету Уилсона, Бенджамен с порога крикнул:
— Том «Веревка»! Эй, есть здесь Том «Веревка»?!
Появление элегантного типчика в этом гнезде разврата само по себе не вызывало ни удивления, ни раздражения, поскольку лондонская аристократия мужского пола обожала время от времени нажраться в моряцких пивных, и здешние постоянные компании уже успели привыкнуть к их присутствию. Так что все было бы в порядке, если бы Уилсон дал Батхерсту еще один совет, а именно: ни в коем случае нельзя прерывать морских волков в их вокальных экзерсисах. Бенджамен же, переждав, пока не прозвучит строфа: «When the wine is in, the wit is out!» [109] , своим криком перебил последующие, и тем самым посеял злобное молчание. В этой тишине он повторил:
109
«Когда винцо внутри, мозги наружу лезут»…
— Есть тут Том «Веревка»?
— Чего ты тут ищешь, маменькин сынок? Зачем мешаешь отдыхать приличным морякам? — прохрипел рядом бородач в полосатой тельняшке.
— Это ты Том? — спросил Бенджамен.
— Нет, но молочные зубки могу выбить так же хорошо, как и он.
— Знаешь, дядя, не стой на дороге, — попросил Бенджамен.
Бородач схватил пустую бутылку, двое его дружков, сорвавшихся со своих мест, сделало то же самое. Глаза Батхерста сузились.