Шахматный порядок
Шрифт:
Ал вспомнил, как они спорили про «Русалочку». В детстве русалка его очень разочаровала, в одном магловском парке он видел чашу с изображением русалки в центре клумбы. Тогда ему казалось, что русалки очень сильны и могущественны, могут взмахом хвоста гонять волны по морю, и нет силы, способной им противостоять. А выяснилось, что русалку может легко победить и ведьма, и принц и какая-то его убогая невеста. И русалка даже поцеловала ее в конце.
«Вики сказала, что это сказка про настоящую любовь… — подумал он. — Только в чем тут любовь? Глупая русалка придумала себе образ Принца и
Ему вдруг захотелось, чтобы нашлась какая-то умная русалка, которая сказала бы: «Ну куда ты лезешь, дурочка? Ну что ты знаешь про этого Принца? Может, он жулик какой. Может, у него невеста есть. Ты готова потерять все ради этого?»
«Подумала бы — я ради принца на всё способна, даже жизнь отдать. А принц на что ради меня? И если вообще ни на что?» — с досадой подумал Ал.
«Променять жизнь во дворце, прекрасные балы, высокое положение…. На кого? Какой-то призрак?» — думал Альбус. Перед глазами опять поплыл образ Кэт, и он с досадой скривился от отвращения. «И я ее любил», — с презрением подумал он.
Альбусу вдруг вспомнился урок из детства. «Король кажется самой слабой фигурой в начале игры. Но он становится самой сильной в конце, в эндшпиле. Именно король ведёт пешку в ферзи, которая поставит мат противнику».
Альбус прикрыл глаза. К его удивлению он вышел из Хогвартс-экспресса и пошёл через поле к небольшому косогору.
Самое интересное, однако, только начиналось. С косогора неспеша спускалась Евангелина Забини в голубом коротком платье. Похоже, она его заметила, потому что ускорила шаг.
— Привет, — кротко улыбнулась девочка.
— А что ты тут делаешь? — с приветливым озорством спросила Ева.
— Решил пройтись, — спокойно ответил Ал.
— Пройдемся вместе? — спокойная уверенность вопроса граничила с утверждением, но не суть важно.
— Да. Конечно, — раздумчиво бросил он, оглядываясь по сторонам. Впереди открывался вид на лесное озеро, уходящее вдоль дороги. Только не это, Чёрное, где обитали русалки, а другое. Звенящая зелёная пелена и тихий шелест деревьев не оставлял, казалось, места грусти, и старался вдохновлять на новые границы.
— Странно, — шелестел нежный голос Евы. — Что магические леса всегда пустые. В детстве мы читали, что это прибежище всех магических зверей. А на самом деле? Ни чудищ, ни мелкой живности, ни единорогов. Во всяком случае, не попадаются.
У Альбуса в голове крутилось что-то связанное со словом единорог, но что он именно, он точно не мог понять. Налетевший ветер зашевелил небольшой ельник.
Она пошли к ельнику, который странным образом все отдалялся от них.
— И заметь. Учителя приняли сказку Дамблдора про страхи Запретного леса. Единогласно, —
— Значит, с лесом связана какая-то их неприятная тайна? — мотнул головой Ал.
— Я и сама удивляюсь. «Запретный лес», «Запретный лес». И давно лес запретным стал? Мы и этого не знаем. Никто не упоминает даже несчастных случаев. А почему? Не ходите туда: пострадаете, как Флит и Смит. Ученики ещё больше испугаются.
— Есть, конечно, Арагог и его банда, — скривилась Слизеринка. — Но Хагрид сам привел его туда.
— Выходит, его кто-то запретил? — спросил Альбус.
— Меня это давно удивляет, — ветер легко играл с золотыми волосами Евы. — Особенно, как это просто.
— Странная градация. Бесчисленное множество учебных курсов, про которые мы даже не слышали — Дамблдор запретил. Было дело по загадочной Тайной Комнате — а детали Дамблдор запретил. Все говорят, что виновник был Хагрид. Но Хагриду не хватит ни мозгов, ни здравомыслия.
— Но не это главное, — сверкнули малахитом глаза Евы. — Если даже лес для нас закрыт, что мы знаем о нашей истории? Об истории нашей школы?
Они шли, но загадочный ельник все отдалялся от них. Мокасины Евы вязли с песке.
* * *
Альбус очнулся и мотнул головой. Видение закончилось. Он, похоже, даже не успел осознать, как заснул. Любопытно, что он шёл по лесу с младшей сестрой Кэт. Думал ли он о чем-то таком наяву? Он понятия не имел. Впрочем, размышлять было некогда. Надо было соображать, как выбираться отсюда. Конечно, Альбусу было жаль свою защиту: она была весьма прочной. Но выбираться отсюда было надо. Небо казалось темно-синим и прозрачным — видимо, дело шло к полуночи, а июньские ночи всегда синие из-за близости солнца.
«Подумай об этом логически, Эйспер, — сказал себе Альбус. — Одному Мерлину известно, когда они начнут прочёсывает лес. На случай нападения у тебя есть вторая палочка — можно смело применить непрощаемые».
Конечно следовало бы смотреть по сторонам, но кромешная тишина не предвещала никакой неожиданной встречи.
Альбус достал волшебную палочку, произнес: «Люмос», и на ее конце вспыхнул маленький огонек, достаточный, чтобы различить тропу. Он понятия не имел, куда идти дальше, но синеватое ночное небо вселяло надежду: значит, учителя прогнали дементоров.
Постепенно деревья обступили тропинку плотной стеной, закрыв кронами небо, и волшебная палочка Альбуса осталась одиноким огоньком в непроницаемом мраке. Альбус чувствовал разочарование: Запретный лес вовсе не был дендрарием невиданных деревьев. Под ноги попадатшсь пни и корни, почти не видные в темноте, да заросли ежевики.
Неподалеку раздался шорох листьев. Ал достал палочку, опасаясь, что это дементоров, но к его удивлению на поляну вышел кентавр. Ал с интерном осмотрел его мускулистое тело и копну рыжих волос. Кентавр, кажется, тоже с интересом посмотрел на него.