Шамабад должен гореть!
Шрифт:
— Он — несвязан, — ухмыльнулся Юсуфза, — а вот у его дочери с пограничниками кое-какие подвязки уже есть.
Прошло два дня, как мы нашли Клима в речном рогозе. Наряды у нас не совпадали, и поговорить с ним у меня не получалось. Однако я прошелся по всем ребятам, что ушли с ним на Границу в тот день.
Версия Клима подтвердилась почти полностью. И зацепок я не нашел. Тогда пришлось действовать в лоб.
Из головы у меня не шли те самые воспоминания о
— Приятного всем аппетита, — сказал я, выходя из столовой, где мы ужинали после боевого расчета.
Я недоел. Бросил еду, когда на выход пошел Вавилов. Я, отнеся тарелку с пюре и котлетами Гиви, последовал за ним.
— Клим. — Позвал я, когда мы оказались в коридоре.
Вавилов вздрогнул. Испуганно обернулся.
— Саша? Ты чего?
— Разговор есть.
Клим опасливо огляделся. Уперся взглядом в дверь канцелярии, что была в самом конце левого крыла.
— Какой разговор?
— О девчонке, с которой ты видишься.
Клим не просто побледнел. Он побелел. Его светлые короткостриженые волосы даже встали дыбом.
— Какой девчонке, ты чего? — Сглотнул Вавилов.
— Не притворяйся дураком, — покачал я головой, — я знаю, что это за девчонка. Знаю, что ты видишься с Аминой.
— Витя, что за бред?
— «Если тоже ждешь свиданья, то ступай крутой тропой», — я напомнил ему строки из стихотворения Амины, — я успел прочесть. Знаю, что это написала она. Можешь не отпираться.
— Ты про письмо? С чего ты взял, что оно от Амины? Я вообще не знаю, кто мне его прислал! Какая-то Мадина Якубова!
Я схватил Клима за ворот кителя, припер к стенке. Лицо Вавилова исказил страх. Он зажмурился и отвернулся, видимо, решив, что я его ударю. Бить я не собирался.
— Поклянись. Поклянись жизнью собственного отца, что ты с ней не видишься, — прошипел я холодно.
— Я… Я не… Нет…
— Ты не понимаешь, что ты творишь, Клим. Твои дела могут лишить жизни и тебя, и твоего отца.
— Ты… Что тебе надо?.. — Прохрипел Вавилов.
— Правды. Мне нужна правда.
— Хорошо! Хорошо! — Выдохнул Клим, повременив несколько мгновений. — Я встречался с ней! Всего один раз!
— Зачем? Что она тебе говорила?
— Просто… Просто свидание. Мы увиделись не надолго, она рассказала, как у нее дела, как здоровье ее деда. И…
— И что?
— Я спросил у нее про мины. Она сказала, что это не она. Что она вообще ничего не знает ни о каких минах!
Конечно же, я не поверил. Вместо этого спросил:
— Она о чем-то тебя просила?
— Нет! Мы просто хотели повидаться!
— Значит, еще попросит, — убежденно сказал я. — Когда вы видитесь
Клим сжал губы добела, словно бы не позволяя самому себе ответить на прямой вопрос.
— Когда?!
— Сегодня ночью, — снова выпалил он на выдохе. — Она придет сегодня ночью. Если бы мне назначили ночной наряд, то мы бы могли встретиться.
— Наряд тебе назначили, — покивал я. — И я в нем пойду старшим.
Клим удивленно округлил глаза. Уставился на меня.
— Я пойду к ней с тобой, — сказал я.
— Что? Зачем?! Ты хочешь ее задержать?! Она ничего такого не сделала!
— Я пойду к ней с тобой, — повторил я с нажимом. — Точка. Пойду, потому что мне нужно поговорить с Аминой.
Глава 26
— Чего тут твориться? — Строго сказал Черепанов, когда появился в коридоре.
Я глянул на прапорщика, застывшего в нескольких метрах от нас. На лице Клима зажегся настоящий ужас, когда он увидел прапорщика. Не зная, стоит ли ему что-то говорить, Вавилов просто застыл с приоткрытым ртом.
Я отпустил Клима, отошел. Сухо сказал Черепанову, не отрывая от него взгляда, сказал:
— Виноват, товарищ прапорщик.
Затем на глазах Черепанова подставил Климу сапог. Сухо добавил:
— Наступи.
У Черипанова аж глаза на лоб полезли. Не понимая, что происходит, он даже засопел. Не менее ошарашенный Клим сначала глянул на мою ногу, потом на меня и снова на ногу. Смешно заморгал изумленными глазами.
— Наступи, — повторил я терпеливо.
Клим подчинился. Медленно наступил мне на ногу.
Черепанов снял фуражку, пригладил светлые волосы.
— Я требую объяснений, товарищи бойцы, — мрачно спросил он.
— Я очень суеверный, — пожал я плечами. — А Клим мне ноги случайно оттоптал.
Черепанов вопросительно приподнял бровь.
— Что-то я за тобой, Селихов, никаких таких замашек раньше не замечал. Или ты от Канджиева такого нахватался?
— Потому что я своих убеждений никому в лоб не пихаю, но оттоптать ногу и не дать наступить в обратную — это выше моих сил, товарищ прапорщик, — с улыбкой проговорил я.
Черепанов покачал головой.
— Отставить весь этот цирк. Я не потерплю нарушений воинской дисциплины из-за каких-то там предрассудков. Вам ясно, товарищ младший сержант?
— Ясно, — беззаботно сказал я.
— Тогда ступайте готовиться к службе.
— Есть.
— Есть.
Мы с Климом пошли на выход. Черепанов же, бурча что-то себе под нос, направился дальше по коридору. Прежде чем выйти на улицу, я услышал удивленное «вот чертовщина», из уст Черепанова, а потом ухмыльнулся его словам. Обернувшись, увидел, как прапор украдкой плюет через плечо.