Шаман-гора
Шрифт:
— Ладно, Стёп, не отвлекайся, — поморщился я. — Спроси у него, сколько их там человек, какое оружие и как далеко они отсюда находятся?
Степан согласно кивнул головой и продолжил: — Он говорит, что нам навстречу Синг послал троих. А там у них ещё девять человек. Вооружены все неплохо. Американские револьверы, русские и бельгийские винтовки. Есть и допотопное оружие, со ствола ещё заряжается. А идти до них примерно около часа, а могёт, и того меньше. Они там лежат словно трупы, кокаинщики хреновы! —
— Что, наркоманят? — поинтересовался я.
— Ещё как! Нанюхаются опию и лежат как брёвна, — сплюнул в сторону казак.
— Что, прямо сейчас нанюхались?
— Дак нет, сейчас они лежат, отдыхиваются. Дыхалка-то после опия ни к чёрту. Эта зараза всё нутро выедает.
Я молча смотрел на поскуливающего хунхуза.
— А он что, опий не употребляет? Раз сил хватило дойти до нас.
— Говорит, что эти идиоты мало живут, а у него семья и дети.
Ему надо долго прожить. Поэтому он не устал, как остальные.
Да и напарники его были ребята хоть куда. Из лука стреляли, как заправские татары.
Из лука они стреляли, конечно, неплохо. В этом я успел убедиться на собственной шкуре. Но в остальном их внешний вид не внушал серьёзных опасений. Все они выглядели заморенными доходягами из немецких лагерей.
— Это хорошо, что он надеется долго прожить. Значит, и нам поможет. Скажи ему, что если он поможет нам вернуть девушек, то останется жить, — сказал я задумчиво. В моей голове потихоньку складывался план освобождения невольниц. В первую очередь надо перевязать пленного, пока он не зашёлся кровью.
Возможно, что с его помощью мы сумеем выйти победителями из решающей схватки.
Перевязав хунхуза, мы отправились посмотреть на стрелка, который первым начал боевые действия. Если бы мы не проснулись в течение последующих пяти минут, то не проснулись бы вообще.
Эти молодчики без единого выстрела перерезали бы нам глотки и вернулись назад, чтобы набираться сил для потехи с пленницами. Но в этом раунде повезло нам.
Стрелок висел, застряв туловищем между молодых ветвей берёзки и ёлки. Мой слепой выстрел, более чем на «отлично», поразил живую мишень. В его лбу красовалось аккуратное, с запёкшейся кровью по краям, отверстие.
Степан уважительно покачал головой.
— Случайность, — я пожал плечами.
— Ну-ну, — пробормотал казак и вытянул у трупа из-за пазухи такой же револьвер, как и мой.
В торбе у неудачника, так же как и у обысканного мною хунхуза, находился кусок лепёшки и запас револьверных патронов.
— Словно братья, — прокомментировал я находку. — Одинаково из лука стреляют, одно и то же жрут и барахло одинаковое.
— Токмо смерть разную приняли, — разглядывая рану от ножа на шее у второго бандита, вымолвил Степан.
— Один от пули, другой от ножа. А
— Дак случайность, говоришь? — Степан посмотрел на меня, словно только сейчас впервые увидел. — Что-то мне в такие случаи не верится. Я сам ножи метать горазд, но тут, скажу тебе, знатная работа.
— Ладно, Стёпа, хватит рассусоливать, пора двигать, — прервал я его размышления.
Поглядев на древний карамультук раненого хунхуза, Степан пренебрежительно отбросил его в сторону.
— Это не оружие, — процедил он.
Я был с ним полностью согласен. Мы поспешно употребили трофейный провиант и тронулись в путь. Перед дорогой мы связали подлеченному пленнику руки, после чего я перерезал резинку на его шароварах. Глядя на мои меры предосторожности, Степан усмехнулся.
— Как ты думаешь, слышали хунхузы наши выстрелы или нет? — поинтересовался я у Степана.
— Конечно, слышали. Если верить нехристю, то тут по прямой версты четыре будет. А то и того меньше. Должно быть слышно, если какая сопка нас не перекрывает.
Когда до предполагаемого лагеря противника оставалось менее километра, мы остановились. Наш пленник, почуяв близость своих товарищей по шайке, заволновался. Я вытащил из ножен свой нож и, приставив его к горлу китайца, слегка придавил. Изпод лезвия мелкими каплями закапала кровь. «Наш друг» моментально успокоился.
— То-то, — прошептал я и, не заботясь о том, понимает ли этот ирокез меня или нет, добавил, — будешь дёргаться, кишки выпущу.
Хунхуз в знак согласия оживлённо замотал головой.
— Так ты, сволочь, оказывается, по-нашему всё понимаешь? — возмутился я. — Ну, погоди у меня, паскуда!
Поняв, что его секрет раскрыт, хунхуз испуганно сжался.
— Ладно, живи пока, — успокоил я его. — Если спросят «кто идёт?», скажешь, что это вы. И не дай тебе Бог что-то сказать неправильно!
И я вновь прижал нож к горлу.
— Не надо, капитана, моя всё будет, как ты говоришь, — наконец-то блеснул познаниями в русском языке представитель самой многочисленной расы на земле.
— А ну-ка постой, — вдруг осенило меня. — Вы там русским девушкам ничего плохого не сделали? Ну, в смысле, — и я, для большей доходчивости, сопроводил свои слова международным жестом, обозначающим интимные отношения.
— Нет, капитана. Русский баба шанго, шибко хорошо. Вкусный баба, но часы, время. Нельзя.
При этих словах узкоглазое лицо азиата расплылось в похотливой ухмылке.
— Жалеешь, козлина, что сладенького попробовать не удалось? — на меня накатила волна злобы.
Я вдруг представил, как Луиза беспомощно извивается в руках этих вонючих скотов, и картина мне очень не понравилась.