Шаманы крови и костей

Субботина Айя

– Когда сонное зелье начало их разбирать, я помогла им добраться до комнаты Миэ, одному за другим. Арэн еле ворочал языком, не мог сказать даже, где ключ, вот таремка и сказала, что одну ночь можно у нас переждать, а с тобой ничего не станется, разве что штаны замокреют. Арэна я последним вела, а меч твой дасириец все время при себе держал.

– И что же - никто не стал дивиться, отчего ты одна при памяти осталась, и Арэн не заметил, как ты к мечу руки протянула?
– Несмотря на то, что северянка отдала клинок, карманник по-прежнему ждал подвоха.

– Говорю же - я зелье напополам с дурманов

сварила, - нахмурилась Хани. Ее косы намокли, амулеты маслянисто переливались в каждой капле.
– Они бы хохотали, даже если б я кому-то из них в глаз раскаленным прутом ткнула.

– А когда в себя придут - что помнить будут?

– Все, - пожала плечами она.
– Оттого и сказала, что мне пути назад нет.

– Как ты нашла меня? В этих краях, не зная пути, не пройти.

Только теперь девушка будто бы растеряла уверенность, рассеянно погладила лошадь между рогами. Северянка выглядела растерянной, но вовсе не так, как человек, которого спросили о том, на что он не успел выдумать вранья. И это настораживало еще больше.

– Мне было видение... В какой стороне тебя искать. Я видела, как ты скакал всю ночь, были дубы и река, и ты пошел вверх по ней. А потом я видела, как ты спускаешься в долину. Камень под голову клал, чтоб не уснуть слишком крепко.

Раш поскреб затылок. Не услышь все собственными ушами, ни за что бы не поверил, что так бывает. Хотя, как-то же Хани сказала Арэну про то, что девка его забрюхатела. Карманник вспомнил странные образы, что поселились в его голове тогда, в Браёроне: когда Хани посмотрела на него, он будто бы поглядел на мир так, как видела его она. Северянка сказала, что виной тому были зелья фергайр. Но когда она пророчила Арэну, фергайры были у харста в гузне, и уж тем более их не могло быть рядом сейчас.

– Ты выбрала не ту сторону, - Раш покачал головой, и, увидев ее недоуменный взгляд, пояснил: - С Арэном и Миэ безопаснее. Он скоро будет в Дасирии, с хорошими вестями. Если скажет, чтоб тебя не трогали, так тому и быть.
– Раш не верил в то, что говорил, и видел, что не поверила Хани.

– Ты пообещал, чужестранец, что никогда не выдашь моей тайны и того, что я натворила. И сдержал слово. Человека надобно судить по его поступкам, и если так глядеть, то я заслуживаю смерти больше твоего. И я хочу поехать с тобой.

Она натянула капюшон обратно, опуская до самого носа. Ее руки дрожали.

– Может, твои видения напророчат нам, каким путем выбираться?
– Раш подъехал вплотную, стараясь заглянуть северянке в лицо. Девчонка сторонилась, и карманнику пришлось ухватить ее за подбородок.
– Спасибо, что второй раз меня из отхожей ямы вытаскиваешь. Только я не знаю, ни что нам делать дальше, ни куда идти.

– Я тоже не знаю. Ни у одного з нас нет дома, куда бы можно было воротиться. И пока мы на месте стоим, все так и останется. Дорога сама покажет, куда идти.

Раш не мог не согласиться. После того, как она в точности пересказала весь его минувший день, сомнения развеялись. Даже если бы она и следила за ним - Раш не сомневался, что запросто разоблачил бы ее - в той равнине негде было спрятаться, чтоб высматривать его.

– Поехали, kama'lleya, нужно найти место для костра, а то на нас обоих нитки сухой нет.

–

И куда дальше?

– Возвращаться нельзя, и так много времени растерял. Пойдем выше, на запад. Я не самый ладный следопыт, но если ничего не позабыл, то вскорости будет лес, до самой Дасирийской границы. Там нас никто не найдет. А ты, если заплутаем, еще белок настреляешь.

– Твоим мечом я, что ли, буду их косить, - потихоньку засмеялась она.

Дорога в компании Хани пошла веселее. Северянка большую часть времени, как и прежде, молчала, но одно ее присутствие подбадривало Раша. Дождь вскорости закончился, тучи разошлись, и на сумеречное небо высыпали первые звезды. Раш не ошибся - впереди, словно серое марево, виднелась шапка деревьев, но карманник решил сделать привал у реки, в негустых зарослях терновника. Пока Хани готовила место для ночевки, Раш обошел вокруг лагеря, высматривая места, откуда, по его мнению, могла прийти беда. Шум реки надежно скрадывал их с девчонкой голоса, а лошади, уставшие за день, спокойно дремали. Северянка развела небольшой костерок, и рядом, на кустах, развесила их с Рашем плащи. Потом неуверенно потянулась к завязкам на куртке.

Когда на ней не осталось ничего, кроме коротких нижних подштаников, девчонка накинула на плечи шкуру, которую сняла со своей жеребицы. Северянка мелко дрожала, но не жаловалась. Карманник быстро разделся следом, пристроил вещи так, чтоб огонь хоть немного высушил влагу, и забрался под одну шкуру с Хани. Она пахла зимой. За несколько дней пути Раш не видел ни единого островка снега, но девушка пахла Артумскими стужами, будто те поселились в ее косах.

– Почему ты не сказал мне, что ... румиец?
– Хани будто каждый раз через силу заставляла себя произносить это слово.

– Чтобы ты и меня в пепел превратила?
– Карманник не шутил. После того, что видел собственными глазами, только слабоумие подтолкнуло бы его признаться северянке о своем рождении. Он и сейчас сомневался, так ли она безобидна, какой хочет казаться.
– У всякого есть право на секреты, о которых говорить не стоит.

– Ты знал все мои секреты, и не выдал меня. Если бы Арэн узнал, думаю, лежать бы мне связанной с тобой рядом.

– Арэн никогда не тронет женщину и ребенка, - отмахнулся Раш.
– Ну, подумаешь, стал бы глядеть на тебя, будто на коросту, что тебе за беда с того? Он бывает туп, как баран, но принципов у него по самую глотку, наверное, и в отхожее место принципами ходит. Я - предатель, обманщик. Румиец. Да он как узнал о моем рождении, сразу позабыл обо всем хорошем. Не удивлюсь, если вздумает теперь искать, с какого боку я их облапошить хотел. А ты - другое дело. Харст его знает, что твориться с твоими отметинами, но...

– Я убила их всех, - перебила северянка. Она прислонилась к его плечу, будто искала поддержки.

Раш обнял ее, притянул к себе. Странно, но холода он не чувствовал, а вот Хани постоянно дрожала. Щеки и нос северянки будто выстудили все морозы Эзершата. Карманник чувствовал, как кров в нем будто греется на неторопливом огне, ожоги налились теплом. Он все еще не мог понять, что произошло в башне фергайр, но постоянно чувствовал пламень, который оставил на нем отметины. Будто вместе с девчонкой вынес в себе часть Ярости Севера.