Шаманы крови и костей
Шрифт:
– Смотри, чтобы не было после в диковинку, как только нос сунешь.
И Шиалистан смотрел. Крестьяне - их нетрудно было отличить по драным одеждам всех оттенков серого - стремительно редели, а воины Шаама, выстроившись клином, врезались в них все глубже. Крестьяне сдали позиции. Воины Шаама теснили их назад, а на месте, где только что кипела битва, оставались груды тел.
– Пора, пока они не подобрались слишком близко, - сказал Раван, и взмахом руки, самолично скомандовал лучникам сделать первый пробный залп.
– Но там же остались наши...
– слабо возмутился Шиалистан. До крестьянских жизней ему не было дела, но дедова жестокость открылась в новом свете. "Точно так же он и тебе бок мечом продырявит, стоит только
– Если враги не прикончат, так собственный дед в мертвое царство отправит".
Старик посмотрел на него так, будто Шиалистан спросил, отчего солнце не черное, но ничего не ответил. Стрелы полетели навесом, рассекая дождевые потоки. Большая часть приземлилась раньше, так и не достав врагов. Раван приказал дать еще стел, и новый рой "деревянный ос" оказался успешнее. Дасирийцы больше не торопились, прикрывались щитами, а остатки крестьян голосили и беспорядочно разбегались. Стрелы настигли почти всех из них, а так же часть дасирийцев, которые не успели вовремя прикрыться. Раван скомандовал выступать своим пешим воинам.
– Только не торопитесь, - приказал он капитанам.
– Пусть Шаам сперва пустит своих конников, хочу поглядеть, хватит ли ему смелости соваться в такое болото.
Пехота пошла под ровный ритм барабанов. Время от времени Раван давал команды остановиться, и лучники натягивали луки, заставляя воинов Шаама снова и снова прятаться в укрытия щитов.
Шиалистан дрожал. Пластины его доспехов заметно бряцали. Дед, увлеченный следующей волной сражения, не обращал на рхельца внимания, только о чем-то разговаривал с каждым из капитанов своих воинов. Сквозь шум дождя и чавканье тысяч ног, Шиалистан едва успевал различать слова: разговор шел о следующем нападении. При этом, что старик, что его капитаны, еще выкраивали время для шуточек и уже спорили о том, кому первым садиться на раскаленную сковороду гартисовых прислужников. Шиалистан стал молиться усерднее.
Воины прошли еще немного, прежде, чем над рядами пронесся первый ропот. Шиалистан потянул коня назад, стараясь увести животное хоть куда, лишь бы подальше отсюда, но животное упрямо тянуло вперед.
– Лучники!
– закричал кто-то.
– Прячьтесь за щиты!
Мир покатился кубарем. Шиалистан услышал негромкий, но зловещий шепот, следом за которым с неба посыпались стрелы. Их было так много, что сделалось темно. Регент едва успел прикрыться щитом: несколько стрел впечатали железо, но не достали самого Шиалистана. Еще несколько вонзились в коня, одна - в самую его шею. Кровь брызнула фонтаном. Зверь заржал и рухнул на передние ноги. Рхелец сперепугу ухватился за щит обеими руками и позабыл про удила. Когда конь пал, он вывалился из седла легко, словно под зад налили масла, и упал в окровавленную грязь. Запах лошадиной крови вызывал рвотные позывы, и Шиалистан поддался им. Блевотина оставила на губах горький вкус.
Мимо проскакали несколько всадников с обнаженными мечами, где-то впереди раздавались крики: "За императора! За кровь Гирама!". Шиалистан перекатился, едва не угодив под своего же рухнувшего коня. Животное еще дергалось и кровь продолжала выходить из его горла пульсирующими толчками.
Сражение ушло вперед. Не на много, но достаточно, чтобы там, где валялся Шиалистан, осталось всего несколько десятков воинов и еще столько же трупов. Первые рассеянно смотрели на него, словно ждали команды - среди них Шиалистан узнал не меньше половины своих Белых щитов. Мертвые же смотрели с осуждением, словно завидовали, что для них уже все кончено. Регент не успел подняться, как всех их накрыла новая волна стрел. В этот раз лучники Шаама стреляли не так слаженно, и стрелы сыпались с неба одна за другой, словно стрелки примеряли расстояние. Несколько Белых щитов упали замертво, став колючим от стрел, словно рхельские каштаны. Еще несколько упали ранеными, катаясь в грязи и посылая проклятия небесам.
Рядом, на расстоянии руки проскакал всадник. Тот, что прикрывался щитом, попытался отбиться от него подобранным с земли мечом, но лошадь сшибла его копытами, и на втором ударе втоптала череп беглеца в грязь. Регент вздохнул с облегчением, поглядывая на щит - взять ли? Но прежде оглянулся на своего спасителя.
– Я же велел тебе не соваться в бой, - сказал, обескураженный видом Черной девы. Часть его ликовала, что рхелька так вовремя пришла на выручку, а вторая часть негодовала от того, что воительница ослушалась приказа. Даже она, та, которая никогда не перечила и всегда безропотно принимала все его приказания, ослушалась. Есть хоть кто-то, кто не считает себя выше него?
– Прости, господин, но сердце подсказало мне, что без меня тебе будет худо, - призналась она так просто, словно гадала на ромашке. Неужели и вправду не понимает, как только что оскорбила в нем мужчину?
– Не иди в бой, господин, я отведу тебя туда, где ни одна стрела тебя не коснется.
– Предлагаешь сунуться в кусты?
– "Думаешь, я сам об это не думал?"
– Твоя жизнь ценнее отребья, которое сейчас дырявит друг друга. Чем больше дасирийцев сами себя жизни лишат, тем лучше для Рхеля и нашего царя Ракела. Но ты, господин, ценнее всякого сокровища. Царь никогда не простить, если с тобой что-то случиться.
– Ты ведь говорила с ним, да? Сразу после того, как я отдал тебе поручение не идти в бой, ты...
– Догадка осенила Шиалистана внезапно, сверкнула в унисон новой россыпи молний.
– У тебя есть ониксовый "глаз", да? Специально для такого случая.
Она закусила губу. Впервые, за все время, что регент знал Живии, на ее лице появились что-то очень похожее на простые человеческие эмоции. Кажется, воительница стыдилась своего поступка.
– Да, у меня есть шар, но я не лгала в шатре - никогда прежде я не использовала его. Я боялась, что ты погибнешь, господин, и не могла допустить такого. Царь наш, Ракел, приказал всякой ценой сохранить твою жизнь.
"Даже ценой твоей собственной", - напрашивалось продолжение к ее словам. Регент оглянулся. Сражение ушло далеко вперед. С того места, где он стоял, казалось, что люди и лошади бултыхаются в грязи, словно свиньи. Где-то среди них был и Раван. "Что ж, старик, надеюсь, ты отойдешь к Гартису в бою, как и мечтал", - мысленно пожелал ему регнет, давая себе клятву больше никогда не поддаваться на уговоры сунуться в битву. Он не создан размахивать мечом, для того в Дасирийской империи хватит пустых голов, а его послужит иному. Интересно, с чего Ракел так печется о жизни предателя-племянника? Неужели еще не понял, что по его правилам игр больше не будет? Или рассчитывает фальшивой заботой заманить обратно под свою пятку?
– Господин, нужно спешить, - волновалась Живии, и кивком указала на группу конных мечников, что скакали прямо на них.
Резерв, который Раван оставил на самый крайний случай. Шиалистан так увлекся предстоящим бегством, что не заметил условленный сигнал. Если капитан увидит его здесь - Шиалистану придется отправиться с ними, или окончательно покрыть себя позором. В одном с дедом не поспорить - об этой битве будут говорить. И хорошо бы, чтоб будущего правителя Дасирийской империи не вспоминали с плевками.