Шаманы крови и костей

Субботина Айя

Хани заметила в его руках два серебряных кубка.

– Ты проснулась, - сказал мужчина, после чего приподнял кубки, обращая на них внимание.
– Я подумал, что заставлять гостью пить прямо из арбуза, было бы непростительно. А заодно захватил один для себя, чтобы составить тебе компанию. Фархи сказала, тебя зовут Хани? Хани - и все? Как хочешь, чтобы к тебе обращались?

– Мне... все равно, - неуверенно ответила девушка. Он пятилась, пока незнакомец шел на нее, пока не уперлась ногами в кровать. Говорил он на северной речи, но с небольшим акцентом.

–

Тогда я буду звать тебя Хани, - кивнул мужчина, и, будто угадав мысли северянки, отошел.
– Меня зовут Сарф Майран-Шад, я - глава этого дома.

– Вы отец Раша?
– Несмотря на видимую любезность, присутствие румийца беспокоило. Он напоминал того волчонка, которого отец как-то раз принес из лесу. Щенок казался спокойным и игривым, но однажды прихватив за руку одного из близнецов, одичал. Он хотел крови, мяса и охоты. И, попробовав все это, не соглашался на меньшее. Зверя пришлось убить.

– Отец ли я ему?
– Мужчина задумчиво окунул половник в арбузную чашу, разлил жидкость по кубкам, но не спешил угощать Хани.
– Если ты имеешь в виду, родился ли он от моего семени, то я отвечу - да, Раш мой сын. Но по духу он для меня никто. Рабы из Эфратии вызывают у меня больше сочувствия, чем это ничтожество.

– Где он?
– Тревога в Хани росла.

– Разве для того ты сейчас здесь, чтобы мы говорили о ничтожестве?
– вопросом на вопрос ответил мужчина.
– Вот, - он, наконец, протянул ей кубок, - выпей и успокойся. Не стоит меня бояться, Хани, я вовсе не желаю причинить тебе вред. Понимаю, ты слышала о нас много разного, и, думается, лишь ничтожная часть из тех сказок правдива. Но бояться меня не стоит. Разве стал бы тот румиец, о которых ходят россказни, угощать тебя розовым нектаром и предлагать уют своего дома?

Хани не могла ни возразить его словам, ни поверить, и на всякий случай решила не принимать за правду ничего из слов румийца. Взяла предложенный кубок, но пить не спешила.

– Оно не отравлено, Хани,- рассмеялся мужчина, и Хани сделалось горячо в груди.

Смех Раша, улыбка Раша. Почему этот человек просто не скажет, что с ним?

– Не верю я вам, - сказала она.

– Твое право, - принял мужчина и отпил из своего кубка.
– Вот видишь, я стою перед тобой, живой и здоровый, а черпал я из одного сосуда.

Хани нашла его слова справедливыми, тем более, что жажда высушила рот сильнее засухи. Питье оказалось мягким, в меру кислым, в меру - сладким. Будто и не вино вовсе.

– А теперь, если позволишь, давай поговорим, - предложил Сарф, и указал на один из стульев. Во второй тут же сел сам, закинув ногу на ногу. От него за милю несло смертью и болью, будто человек этот в рукаве прятал мешок, из которого щедро сеял страданиями.

Такой не примет отказа, подумала Хани, и послушно села в кресло. Сейчас расстояние между ней и румийцем не превышало пяти-шести шагов, но даже так Хани не могла отделаться от мысли, что, захоти мужчина причинить ей вред, ему бы даже не пришлось покидать кресло. Легенды говорили, что черные маги могущественны, потому что руками их творит

Шараяна. Хани смутно казалось, что ей еще представиться возможность поглядеть на темные силы.

– Я хочу знать, что с Рашем, - упрямо повторила девушка.
– Мы приехали вместе, неужто я гостья более желанная, чем тот, кто от вас родился?

– Так и есть, - к ее удивлению согласился мужчина.
– Ты - настоящая удача, Хани. Мы уже отчаялись, что такое возможно. Долгие годы Темная мать предвещала этот день, но мы были слепы, и чуть было не пропустили тебя. Оглядываясь назад, я начинаю думать, что побег Раша мог быть тоже ее провидением. Ведь если бы не он - ты бы, возможно, никогда не попала на Румос.

– Я не...
– начала было девушка, но перебила саму себя. Не стоит говорить, что в лапы Фархи они попали только по ее глупости. Жаль, что нельзя вернуть события вспять, уж тогда бы она никогда не стала слушать голос Хелды.

Румиец заинтересованно вскинул бровь, обождал, давая время решить - продолжать или нет. Видя, что северянка говорить не собирается, заговорил первым.

– Расскажи мне, как ты сотворила те чары, от одного воспоминания о которых у моей бесстрашной Фархи колени дрожат.
– В задумчивости он подпер щеку кулаком.
– Шараши - на редкость мерзкие твари. Мы подчинили некоторых, но это довольно сложно, и даже магия нашей Темной матери не всегда помогает усмирять их. Но мы стараемся не уничтожать людоедов, потому что только они сдерживают северян от того, чтобы продвигаться дальше, к Краю.

– Зачем нам идти к Краю?
– Хани искренне не понимала его намеков. Только слабые умом отчаивались подходить к Краям Эзершата. Все знали, что за стенами пара и огня ждет только одно - бесконечная мертвая пустота. Хани помнила сказки, которыми старухи пугали деревенскую малышню - за Краем нет ничего, и тот, кто сорвется с него, навеки потеряется во времени, лишенный права переродиться вновь. Даже смерть в брюхе шарашей страшила меньше.

– К Краю, может, и не зачем, но в пустошах северяне незваные гости.

– Потому что там ваши порталы стоят?
– набравшись смелости, спросила девушка.

Сарф утвердительно кивнул и улыбнулся, словно одобряя ее слова.

– Мы долгие годы искали место для портала. Он, как ты сама убедилась, не так велик, но пригоден, чтобы перемещать небольшие группы людей на больше расстояния. А суеверный страх северян не дает им соваться в Пепельные пустоши, и, тем самым, тревожить наш покой.

– Но портал спрятан в горе, как его найти, если не знать, где искать?

– Это лишь необходимые предосторожности, Хани.
– Мужчина сделался серьезным, наклонился вперед, отчего Хани невольно вжалась в спинку кресла. Он забавлялся, видя ее страх, и не скрывал своего удовольствия от такой реакции.
– Когда ты - самое презираемое существо Эзершата, а тебя готовы убить лишь за то, что много столетий назад твои предки пошли против воли богов - приходится изворачиваться. Осторожность - великая сила и мудрость. Тому, кто использует ее с умом, достается многое.