Шантажистка
Шрифт:
— Эй ты, козлина!
И в следующее мгновение на ребра Барри обрушивается чудовищный удар Клемента. Ревнивец падает на пол и, схватившись за живот, скрючивается в позе эмбриона. Я поворачиваюсь к его товарищу. Вполне ожидаемо тот уже улепетывает из зала, бросив Барри на произвол столь жестокой судьбы. Тот еще дружок.
Великан кивает мне и возвращается на свое место.
— Так на чем мы остановились? — небрежным тогам осведомляется он у Джеки.
Сандра неожиданно — а может, впрочем, и нет — обеспокоивается состоянием пострадавшего, так что на продолжение ласк
Товарищ Барри все-таки вернулся, причем с подкреплением — в количестве четырех человек, если быть точным.
— Черт! Клемент! — ору я.
Он разворачивается к причине моей паники и недовольно рокочет:
— Да твою ж мать!
Бесцеремонно спихивает Джеки с коленей и встает.
Лично меня пять человек с явно недобрыми замыслами элементарно вогнали бы в ужас. Клемент же как будто лишь слегка раздосадован вмешательством посторонних. Пока вражеская группировка еще только подтягивается к боевым позициям, великан берет стул и словно невесомый поднимает над головой. И затем с чудовищной силой бьет злополучным предметом мебели об пол, и тот разлетается на десяток частей. В руке у Клемента, однако, остается ножка.
Пятеро мстителей окружают нас.
Мне ни разу не доводилось принимать участие в физических стычках. Даже в каком-то их подобии. Но я не трус и, несмотря на состояние опьянения — или, скорее, благодаря таковому, — поднимаюсь и встаю рядом с Клементом.
— Билл, ты чего?
— Их же пятеро. Не собираюсь стоять и смотреть, как тебя избивают.
— Сядь, пропойца! — фыркает великан.
— Ни за что!
Приятель Барри выступает вперед:
— Ну щас мы вам обоим наваляем, не унесете!
Клемент поворачивается ко мне, на этот раз сама серьезность.
— Билл, не путайся под ногами. Тут сейчас месиво будет.
Прежде чем я успеваю возразить, великан отпихивает меня с такой силой, что я приземляюсь на задницу. И в ту же самую секунду он приступает к осуществлению своего плана сражения.
Оружием ножка стула оказывается просто сокрушительным. Товарищ Барри нападает первым, и Клемент быстро пригибается, уклоняясь от удара, и затем бьет его импровизированной дубинкой по коленной чашечке. Двое других тем временем пытаются взять великана в клещи. После тычка ножкой стула в пах первый из них моментально укладывается на пол. Все мужчины в зале, в том числе и я, содрогаются. Второй из упомянутых нападающих тоже не особо преуспевает, поскольку Клемент стремительно выпрямляется и одновременно наносит ему апперкот в челюсть.
Должен заметить, продемонстрированное им на танцполе изящество меркнет по сравнению с его ловкостью в драке.
Один из двух неприятелей, еще оставшихся на ногах, пытается застать Клемента врасплох ударом сбоку, однако тот уклоняется и отвечает противнику яростным хуком в скулу. Последний из пятерки решает пустить в ход ноги, раз уж с кулаками дело определенно не задалось. Его левая нога летит в направлении клементовского паха, вот только достичь цели ей не суждено. Великан хватает
— Око за око, — провозглашает он и тут же пинает несчастного в пах.
Всех зрителей мужского пола снова передергивает.
В какой-то момент потасовки диск-жокей сбежал с поста, и теперь в зале стоит полная тишина, прерываемая лишь ахами и потрясенным перешептыванием, не говоря уж о стонах пятерых пострадавших.
Клемент отбрасывает ножку стула и помогает мне подняться.
— Думаю, Билл, вечеринка окончена.
Грубое насилие, свидетелем коему я только что явился, совершенно не вяжется с его небрежной манерой. Окидываю взглядом место происшествия. Пятеро корчащихся врагов разбросаны по полу, словно павшие солдаты на поле брани. Лишь их причитания и стоны оглашают затихший бар.
— Пожалуй, ты прав.
Мы переступаем через одного из поверженных, и толпа раздается, словно Чермное море перед Моисеем. Никто даже пикнуть не смеет.
Вне стен отныне овеянного боевой славой трактира нас приветствуют два завывания: ветра и приближающейся сирены.
— Полиция, — предполагает Клемент.
— Может, скорая помощь. Ты там малость перестарался.
— Не знаю, как тебя, но меня совершенно не тянет выяснять ответ на этот вопрос. Думаю, нам лучше двинуть к берегу и оттуда уже выбираться.
Я кивком выражаю согласие. Почти в полной тьме мы спускаемся по травянистому склону к пляжу. На дорожке внизу — очень надеюсь, что она ведет в сторону гостиницы, — свежий воздух и нагрузка на размякшие ноги усиливают мое опьянение, и я успешно переключаюсь в режим «автопилота». Бьющиеся о берег волны слева от нас и заливаемый желтым светом фонарей тротуар переносят меня в некий сюрреалистический мир в миллионе километров от трезвого состояния.
Пару раз спотыкаюсь, вновь нахожу равновесие, однако затем спотыкаюсь снова. На этот раз устоять на ногах мне не удается, и я растягиваюсь на дорожке.
Клемент протягивает мне руку и констатирует:
— Да ты, приятель, как я вижу, в хламину.
Я в состоянии открывать и закрывать рот, но вот изречь что-то внятное уже не получается. С его помощью принимаю некоторое подобие вертикального положения и мужественно делаю несколько шагов. Для этого, впрочем, приходится опираться на плечо товарища. Продвигаемся мы медленно, однако мне хотя бы удается удерживаться на ногах.
Метров через сто я снова пытаюсь выдать членораздельную фразу:
— Хоррр… оший ты человек, Клемент!
— Ага.
— И ты классный… драчун… боец, т-есть.
— Как скажешь, Билл.
— А как ты им всыпал… этим козлам и ублюдкам!
— Да уж.
— А ты… ик! Когда-нидь… проигрывал… бой?
— Один раз.
— Нет! Не верю… Кто-то тебя… побил?
— Типа того. Треснули сзади крикетной битой.
— Гнусный трус! Надеюсь… ик! Ты им потом навалял!
— Не-а.
— Нет? Пчему?
— Потому что я умер.
— Это… Ужжжасно. Мне так жаль. Мои соболез… Мои искрен… Я…