Шайтан Иван 4
Шрифт:
Бенкендорф указал кивком на карту Кавказа лежащую на столе императора.
— Да, доложите, что вы решили по вопросу с генералом Вишневским? — Нахмурился Император.
— Генерал Вишневский уволен со службы без права на пенсион и поступления на любую государственную должность. Князю Мищерскому, товарищу военного министра, указанно о не допустимости протекционизма по отношению к лицам нанесших урон государственным интересам.
— Хорошо. Надеюсь расследование проведено тщательно и с пристрастием?
— Так точно, кое-что проверяется и уточняется. О результатах расследования будет доложено немедленно.
— Вы свободны, Александр Христофорович, благодарю вас.
Бенкендорф поклонился и покинул кабинет.
Николай
— Боже мой — прошептал Николай. Его сердце сжалось и отозвалось не проходящей болью утраты. По происшествии стольких лет, эта боль не уходила, а пряталась в тайных закоулках души. И каждый раз внезапно появляясь на свет, как напоминание о том что он, ни прямо, ни умышленно, причастен к смерти любимой. Одинокая слеза скатилась по щеке Николая, оставив ощущение жгучего стыда. Как же это мелко, как не достойно императора Российской империи. От осознания этого, настроение стало просто скверным.
— Что ж, прошлого не вернуть и жить мыслями о нем, смерти подобно.- сбросил с себя Николай всю тяжесть произошедшего. Он решил оставить всё как есть и выполнить просьбу шефа жандармов, не обращать внимания на есаула и графиню решивших пойти против сословных условностей. Это их выбор. К тому же есаул, вовсе не простолюдин, как думают многие. Какой прекрасный повод для слухов и сплетен.
Баронесса Агнешка фон Пален ехала из Петербурга в пригородное поместье. Известие о снятие с должности генерала Вишневского не на шутку встревожило её. Да нет, оно испугало, неожиданно сильно. К тому же столь резкий разговор с мужем, который прощал ей маленькие шалости и позволял жить на широкую ногу, не оглядываясь на траты. Слухи о близкой связи её с Вишневским, были главной причиной неприятного разговора с мужем. Он максимально ограничил ей доступ к деньгам и приказал уехать в пригородную усадьбу и пребывать там, пока он не разрешит ей вернуться. Агнешка поняла, что заигралась в игру под названием революция и мечтой о Великой Польше от моря до моря. Сидеть в кругу мужчин, которые вдохновлённо говорят о великой идее и в то же время с вожделением смотрят на неё, несмотря на её возраст, это приятно и сладко щекотало самолюбие, но близкое знакомство с третьим отделением С. Е. И. В. К. не обещает ни чего хорошего. Поэтому реально оценив возможные неприятные последствия, баронесса сочла за лучшее, кротко потупив взгляд, не перечить мужу, уехать из города. Однако возможные неприятности от жандармов, перестали быть опасениями. По пути в поместье её экипаж нагнала коляска с жандармами, полковником и подпоручиком.
Полковник бесцеремонно сел в экипаж, а подпоручик стал что-то объяснять её сопровождению.
— Здравствуйте баронесса! Прошу прощения за столь неожиданное вторжение.- полковник мило улыбался, но его холодные и проницательные глаза буквально парализовали Агнешку. Она собрала остатки своей воли и постаралась безмятежно улыбнуться.
— Надеюсь вы не собираетесь похищать меня? — пошутила она, но вышло как-то не натурально.
— Баронесса не буду отнимать ваше время. Я хочу вас по-дружески предупредить. По делу генерала Вишневского ведётся расследование,
Агнешка похолодела и перестала дышать. В её глазах появился панический страх.
— Не буду скрывать от вас, баронесса, что многие действия Вишневского, нанесшие вред государственным интересам вызваны вашим участием. Но я не верю, что вы сделали это умышленно.- Он сделал ударение на последнем слове не сводя своего взгляда с баронессы, как бы ожидая её оправдания.
— Что вы господин полковник, о чём вы говорите. Я нанесла вред государству? Это не мыслимо. Уверяю вас в своих верноподданнических чувствах к государю и трону.
Выслушав баронессу полковник удовлетворённо кивнул.
— Я так и думал, баронесса. Поверьте мне, развлекать каторжан, в Сибири, не лучшее времяпрепровождения для великосветской дамы. Вы можете вернуться в Петербург и поверьте, ни кто не будет мешать вам вести прежний образ жизни. Баронесса, вы прекрасны и достойны поклонения мужчин. Но взамен маленькая услуга с вашей стороны. Вы будете сообщать нашему человеку всё, о чем говорят господа офицеры на вечеринках в вашем салоне. Согласитесь, ни чего нестоящая услуга. Скажу вам больше, баронесса. Есть некие господа, близкие к нашей службе, которые уверяют меня, что вы не только красивы, но умны и проницательны. Готовы помогать всеми доступными вам средствами в защите и укреплении интересов государства. Поверьте наша служба умеет ценить верных нам людей. Подумайте, пожалуйста, над моим предложением. Отдохните в загородном поместье. Ну как, баронесса, вы согласны помочь нам?
— Могу я подумать, господин полковник?
— Конечно, баронесса. Решим так, ваше возвращение в Петербург, в воскресенье, будет означать ваше согласие.
— Да, меня устраивает.- кивнула баронесса.
Полковник и подпоручик сели в коляску и укатили в сторону города. Ошеломленная Агнешка сидела и смотрела в пустоту. Она вдруг поняла, что её прежняя жизнь закончилась по её собственной глупости. Ей предстояло сделать выбор, стать предательницей или жить в вечном страхе попасть под жернова такой организации, как третье отделение, которые раздавят её даже не заметив этого.
Глава 8
До самого позднего вечера занимался ранеными. Моя вонючая мазь, это знаменитая мазь Вишневского. Элементарная в изготовлении, но в нынешнем времени была настоящим прорывом в лечении ран. Я не знал точных пропорций поэтому сделал следующим образом. Две части висмута, две части касторового масла, девяносто шесть частей берёзового дегтя. Всё работает, только запах конечно тяжёлый. Эта волшебная мазь была в деревянном бочонке, помимо этого, десять литров самогона в дубовом бочонке. Мои надежды стали оправдываться. Приблизительно 50% самогон потемнел и становился похожим на виски, но не успеет созреть, учитывая его расход. Ефрейтор уже полностью освоил мою методику обработки ран и основную нагрузки по перевязке взял на себя. Осталось восемь тяжело раненых, но можно было не опасаться за их жизнь. На жалобы подполковника Мангера, на неприятный запах, не стал спорить с ним.
— Ефрейтор, больше не мажьте моей волшебной мазью голову подполковника. Её и так мало.
— Но позвольте, Пётр Алексеевич, как я понимаю, заживление только началось, почему вы отменяете повязки с мазью?
— Вы же недовольны запахом мази, а желание раненого для лекаря закон.
Подпоручик прыснул в кулак. Смутившись после взгляда подполковника.
— Простите, есаул, все никак не привыкну, что вы ещё и доктор. Ваша ночная атака проведена просто блестяще. Как такое возможно, просто не могу поверить. И без потерь, что меня удивило больше всего. Вы командир от бога. Казалось бы иррегулярное формирование, а какая дисциплина. Понимание своих действий у ваших казаков просто на высочайшем уровне. Как такое возможно. Вторая сотня прошла обучение три месяца, как и мой батальон, но их даже сравнивать нельзя.