Шайтан Иван 4

Тен Эдуард

Он сделал паузу, давая словам проникнуть в сознание дочери.

— Это не угроза. Это обещание. Каждый волен выбирать свою судьбу, но должен быть готов нести ответственность за совершённые поступки. Катерина сделала выбор, теперь пусть пожинает плоды.

Его лицо оставалось каменным. Ни тени сомнения, ни малейшего колебания, только холодная решимость аристократа, привыкшего, чтобы его слова становились законом.

Повернувшись к жене, князь добавил ледяным тоном.

— Что касается «некрасивого поступка» Петра Алексеевича. Ты ошибаешься,

моя дорогая. Единственное, что он мог сделать для Дмитрия Борисовича, это жениться на Екатерине. Иначе о её чести и достоинстве можно было бы забыть, навсегда. Граф гневается не на него, а на собственную внучку.

Резко встав, князь вышел из гостиной, оставив за собой давящую тишину.

Княгиня с укором посмотрела на дочь. Наталья сидела, сжимая платок в дрожащих пальцах, по её бледным щекам катились слёзы.

Наташенька — наконец сдалась мать, — если Михаил действительно любит тебя. Пусть докажет это. Добьётся благосклонности Его Величества службой или восстановит честь своей семьи, погасив позорные долги.

Наталья вскинула заплаканное лицо.

— Но как, маменька? Это же невозможно!

— А разве Пётр Алексеевич не совершил невозможного? — мягко, но настойчиво продолжила княгиня. — Георгиевский кавалер, ордена за храбрость. Даже наш Андрей, казалось бы, в безвыходном положении, нашёл путь и сам император выразил нам своё удовольствие. Если Михаил действительно достоин тебя. Он найдёт способ. И тогда, поверь, твой отец смягчится.

Она нежно провела рукой по волосам дочери:

— Иди, приведи себя в порядок. И хорошенько подумай над моими словами. Истинная любовь всегда находит дорогу к счастью. Но иногда, эта дорога требует мужества, терпения и чести.

На следующий день князь Долгорукий направился к графу Дмитрию Борисовичу. Вчерашние слова жены о «некрасивом поступке» Петра Алексеевича задели его за живое, князь считал, что тот поступил как настоящий дворянин, и не мог оставить это без ответа.

Слуга провёл князя в кабинет графа. Просторный, с тяжёлыми дубовыми панелями и портретами предков в золочёных рамах. Граф, сидевший у камина с книгой в руках, поднялся навстречу. Даже в относительно теплые дни, граф приказывал топить камин. Полюбивший жаркий климат он мерз в сыром и холодном Петербурге.

— Здравствуйте, Дмитрий Борисович!

— А, князь! — лицо графа озарилось искренней, хотя и усталой улыбкой. — Рад, что заглянули. Вам я всегда рад. Присаживайтесь. Он указал на кресло напротив. — Может, вина? Или чего-нибудь покрепче?

— Пожалуй, от бокала красного не откажусь.

Граф дёрнул за шнур колокольчика, и через мгновение в дверях появился старый слуга.

— Севастьян, принеси бутылочку крымского. Да захвати сухофруктов.

Слуга кивнул и вскоре вернулся с подносом. Тёмно-рубиновое вино, в хрустальном графине, два бокала, вазочку с курагой и черносливом. Разлив напиток, он бесшумно удалился.

Граф отхлебнул, задумчиво покрутил бокал в руках, затем неожиданно спросил.

—

Скажите, князь, как решился вопрос с начальником Инспекторского департамента?

— Назначили генерал-майора Риттера. — Князь поморщился. — Служака до мозга костей, педант. Ходят слухи, что он выдвиженец Бенкендорфа.

Граф поднял бровь.

— Интересно…

— Но что меня действительно беспокоит, — князь понизил голос, — так это то, что император пришёл в ярость, узнав об увольнении есаула. Требует расследования и жандармы уже вовсю копают.

Граф замер, бокал застыл в его руке.

— Жандармы? — его голос стал резче. — Значит, дело серьёзнее, чем казалось.

Князь кивнул.

— Боюсь, что да. Если Бенкендорф взялся за это лично и поручил Дубельту….

Он не договорил, но граф понял.

— Ну что ж… — граф медленно поставил бокал. — Похоже, нас ждут интересные времена.

— Граф, простите за вопрос, можете не отвечать, если посчитаете невозможным.- смутился князь.

— Вы хотите спросить моего мнения по поводу замужества Екатерины?

— Да, Дмитрий Борисович.

— Что ж, князь, вам отвечу, но только вам — граф подчеркнул свое доверительное отношение к князю.- Катерина, уехав на Кавказ, оставила мне письмо. Прочитав его, в первый момент я конечно взорвался, но посидев и подумав, пришел к выводу. Вы знаете князь, характер Катерины. Было понятно, что мне никак не остановить её и я предпочёл за лучшее, довериться проведению. Её замужество, в данной ситуации, лучший выход из затруднительного положения. По крайней мере с наименьшим уроном для неё. И, я, в какой-то мере, благодарен Петру Алексеевичу, что он поступил порядочно по отношению к моей внучке. В итоге, дорогой мой князь, единственный, кто серьезно пострадал в этом случае, это Петр Алексеевич. Я ему не завидую.

В кабинете повисла тишина. Старые друзья посмотрев друг на друга, громко расхохотались над выводом сделанным графом. Князь чуть не расплескал вино из бокала. Немного успокоившись, граф откинулся в кресле, пристально глядя на князя:

— Владимир Николаевич, вы понимаете — он сделал паузу — я доверился только вам. Для всего света я теперь опозоренный старик, дрожащий в своем углу и боящийся показать нос на улицу.

Князь одобрительно кивнул, придвигаясь ближе.

— Дмитрий Борисович, будьте покойны.— Он понизил голос. — Кстати, у нас в Сенате…

И тут князь, как опытный рассказчик, начал излагать последние дворцовые новости, сочные подробности, закулисные интриги, пикантные слухи. Граф, прикрыв глаза, прислушивался к каждому слову, лишь изредка вставляя.

— Неужели? А как же? Да вы что!

Это был их давний ритуал. Граф, как искусный шахматист, мысленно расставлял полученные сведения на невидимой доске, выстраивая причинно-следственные связи. Через полчаса такой беседы он обычно выдавал.

— Значит, по моим расчетам, через месяц, другой, князь Голицын получит отставку, а на его место…