Шайтан Иван 4
Шрифт:
— Работает?
— А, то. — самодовольно улыбнулся Михаил.
— Вот, ещё глянь — он достал ещё один сверток.
— Ох ты — выдохнул я. Меня буквально захлестнула волна восторга. — Да это же настоящий кольт. Нет, лучше, в этом револьвере нет проблем с курком.
Я бережно вертел его в руках. Весил он прилично. Килограмма два, может чуть меньше. Взвёл курок, барабан провернулся. Нажал на курок, раздался щелчок. Меня начало потряхивать от возбуждения. Тихон взял в руки револьвер и нажал на рычажок с боку барабана и откинул его. Снял с центральной шпильки и снова одел его и вставил.
— Пробовали стрелять?
—
— Какие? — насторожился я.
— Первое: тяжеловат, после третьего выстрела рука устаёт и с патронами прамблемы, чуть ли не каждый патрон приходится в ручную подгонять и с капсюлями беда. На мануфактуре говорят сложно такие мелкие делать, дорого выходит. — пояснял Захарыч. А ребятки твои толковые. Почти всё сами сделали.
— Так не мудрено, командир, материал есть, станки, инструмент, нам бы такой на базу.
Ну ещё бы, гении, я им практически нарисовал всю схему механизма револьвера и объяснил принцип работы. Всё равно молодцы. Патроны есть, Захарыч?
— Немного есть, — улыбнулся Михаил. Мы всей толпой пошли в тир. Барабан получился на четыре патрона. Захарыч пообещал, как только решиться вопрос с капсюлями сделать калибр поменьше и барабан на пять патронов. Патронов было двадцать штук. Расстреляли все. Хорошая вещь получилась. Опробовали дробовик и ружьё. Барабаны на четыре патрона. Ружья получились вполне рабочие. Единственный недостаток у всех очень нежный механизм перезарядки барабанов. Требовалось аккуратное обращение. Я забрал револьвер себе. Гении, ожидая подобное, выдали мне револьвер с кобурой и пятнадцатью снаряжёнными патронами. В работе было пять револьверов. Два готовых дробовика и три готовых ружья. С ориентировал оружейников на конец февраля, тронемся домой. Бойцы забрали всё готовое оружие с двадцатью гильзами к каждому стволу. На радостях я щедро расплатился с Михаилом и предупредил о заказе от военного ведомства. Обрадованный и воодушевлённый Михаил дал мне слово не продавать на сторону револьверы и ружья револьверного типа. Продолжить дальнейшую разработку, чтобы уменьшить вес оружия. На следующее утро отправились в Юрьевское.
По прибытию в имение попарился в бане с чувством, что мне чего-то не хватает. После принятия водных процедур вызвал Эркена.
— Пройдись по дому, подумай.
Он кивнул и стал совершать обход на предмет скрытых предметов. В это время я сидел в кабинете, ну, а как ещё называть комнату со столом и камином, и изучал револьвер, дробовик и ружьё, не обращая внимания на задумчивого Эркена, стоящего у входа в кабинет и внимательно осматривающего комнату. Эркена не впечатлили новинки оружейников. Он был предан своему длиноствольному ружью первого образца. Он снайпер, а не штурмовик.
— Есть что-то?
— Не знаю, командир, тянет меня в эту комнату, а почему не знаю.
— А на что тянет? На золотишко или серебро.
В ответ тишина. Повернулся и смотрю на Эркена. Он как гончая вытянул шею и уперся взглядом в шкаф с книгами.
— Думаешь?
— Точно, чую, командир.
Я заинтригованный подошёл к шкафу и вместе с Эркеном стал внимательно осматривать его.
И тут мне вспомнились слова в завещании, которое дед записал обращаясь к отцу.
«Возлюби книги, ибо они, светочем знания озаряя путь твой, укажут стезю к стяжанию благ земных и душевного
Меня охватила лихорадка кладоискателя, а фраза, укажут стезю к стяжанию благ земных, пульсировала в голове.
В кабинет вбежал встревоженный Степан.
— Ваше высокоблагородие, Пётр Алексеевич, там Ипполит Олегович с жандармами пожаловали.
— Ищи, я пойду, в кабинет ни кого не впуская, скажешь я запретил.
Эркен кивнул в ответ. Я быстро метнулся в спальню и стал одеваться в парадку. Спустился вниз полный достоинства и важности. Меня ожидали Хомин младший, жандармский ротмистр и два младших чина, вахмистр и рядовой. Увидев меня такого красивого, жандармы подтянулись. Ротмистр отдал честь и представился.
— Ротмистр Славин. Жандармское управление по Московской губернии.
— Войсковой старшина Кавказского казачьего войска. Командир пластунского батальона Иванов. Чем обязан, господин ротмистр?
— Дело в том, господин подполковник, гвардии подпоручик Хомин утверждает, что вы силою захватили поместье и выгнали его из оного, не имея на него никаких прав. Это поместье принадлежит их семье и перешло к ним с приданным его матери. На это имеются все соответствующие документы находящиеся в поместье во Владимирской губернии, у его родителей. Ротмистр был предельно вежлив, видимо не ожидал встретить столь представительного офицера. Ибо мои награды говорили о многом и вызывали уважение.
— Господин ротмистр, я недавно получил право на имение Юрьевское, прошел регистрацию в Московской палате гражданского суда, на что имеются все потребные документы. Прошу вас, проходите, я предоставлю их вам для ознакомления.
Ротмистр разделся и прошел в зал. Я сходил на верх и принес все документы. Жандармский ротмистр тщательно изучил их, проверил все печати и подписи. Потом с осуждением посмотрел на гвардии подпоручика.
— Прошу простить меня господин подполковник, но служба обязывает. Никаких претензий к вам нет, а вам, господин, гвардии подпоручик, следовало бы разобраться в сути дела, прежде чем обращаться в жандармское управление. Посрамленный Хомин удалился вместе с жандармами.
— Ну вот Степан, а ты боялся. Работай спокойно на моё благо, следовательно, и твоё, раз ты мнишь себя моим доверенным лицом. Так что, мнишь или являешься?
— Можете не сомневаться в моей преданности. Задолженности наши, Петр Алексеевич?
— Успокойся, вот бумага о том, что задолженности все оплачены, аж пятьсот рублей с копейками. Надо бы стрясти с прежних хозяев. Как думаешь Степан?
— Это навряд ли, Пётр Алексеевич, Хомины привыкли жить на широкую ногу, как только Юрьевское не заложили. Слава богу более не грозит на такая напасть.
— Ладно Степан, займемся делами. Я переоделся и поспешил в кабинет. В кабинете меня ждал довольный Эркен.
— Нашел, командир.
Я запер кабинет. Эркен показал мне маленькую щеколду скрытую книгами на боковой стенке выполненную в виде накладного листка. С его поворотом, шкаф открывался как дверца. За ним была не глубокая ниша шириной полметра длиной с метр. В нише лежали три ящика. Достали верхний и я отрыл крышку. Сверху лежал конверт. Под конвертом, аккуратные столбики золотых империалов. В каждом столбике тридцать монет, десять рядов и три в глубину. Достал один, империал 1780 года выпуска. Вскрыл конверт.