Шайтан Иван
Шрифт:
— что случилось и зачем полез в драку? — спросил я хорошо рассмотрев подростка, 12 точно есть только худой сильно, выраженное недоедание, женщина выглядела не лучше.
— они обещали.а, потом…. Они…— мальца стала душить обида и слезы навернулись на глазах, частое дыхание мешало говорить. Я не громко, но так что бы все слышали твердым голосом скомандовал
— отставить, доложить кто таков, что случилось, коротко и ясно, казак ты или погулять вышел? — я сурово сдвинул брови. Малец в первый момент испугался, но потом сообразив что от него требуется, неумело попытался принять строевую стойку
— слушаюсь господин хорунжий,
— говоришь от старости, платить отказываются –медленно протянул я, заметив как все окружающие нас люди с интересом ожидали как я буду выходить из сложившейся ситуации.
— вот что, Воробьев, Санька — я достал серебряный рубль и показал его Саньке, но так что бы и другие увидели и сказал
— запомни мои слова Воробьев никогда не плачь, не бойся и не проси, повтори –он повторил тихо проговаривая мои слова.
— громче! —рявкнул я. Саня повторил громко и ясно.
— запомнил! —он кивнул и я протянул ему рубль
— это тебе, что бы помнил всегда — он не смело протянул руку и взял целковый. Вот так я закончил свой пиар ход. Нынешним аборигенам не тягаться со мной в полит технологиях, с моим то опытом. Сотник хмыкнул многозначительно
— видать рублев лишних у тебя много, пошли в приказную, говорить будем — пробасил сотник и направился в означенное место. Приказная изба была стандартной, видимо строились по одной схеме. В комнате сидели 5 человек, вместе со мной. Сотник, Сомов, вахмистр Кадимов, его зам, старший урядник Фомин и старший урядник Рогов. Сомов еще раз внимательно изучил все бумаги в полной тишине.
— значит вот какое дело, полковник Соловьев прислал хорунжего формировать пешую полусотню пластунов,
— охотников — поправил его я
Сомов продолжил не замечая моей поправки
—нам надлежит выделить 3 пластунов и 10 новиков, безлошадных, или кого получиться, из состава сотни, ну помочь по мере способности с местом квартирования и остальным.—
— значиться при нас квартироваться будут — спросил вахмистр—пластуны, то дело хорошее.
— не при нас, а отдельно от нас, на особицу — внес уточнение сотник
— это как же —не унимался вахмистр.
—полусотня будет отдельным подразделением подчиненным командиру полка, сформирована из новиков всех сотен и вашей в том числе, в количестве 53 человек — вопрос подчинения я оговаривал отдельно и подробно с командиром полка.
— позже начальство приедет, подтвердит мои полномочия и разъяснит непонятные вопросы —
Присутствующие оценили гладкость и краткость моей речи.
— Ладно, чего на ночь глядя толковать, завтра с утра будем думать и решать. Ты вот что хорунжий, пока у меня на постой вставай, потом порешаем как дальше будет.—
Глава 4
Дом сотника был 5 от ворот станицы. Добротный, просторный, 4 комнаты, пристройка, хозяйственные постройки, двор не особо просторный. Постройки смешанного типа, саман и дерево. Вошли в дом, сняли оружие и подвесили на колышки
— Настя, гость в доме — громко пробасил сотник.
Симпатичная женщина, лет 30 с небольшим встретила нас.
— проходите, присаживайтесь к столу —
Мы сели, за столом уже сидели 2 сына сотника,
—
— хорунжий Иванов, Петр Алексеевич — представился я
Стол был простой, каша с мясом, солености в прикуску и домашний хлеб
— не обессудь, чем богаты —
— пустое это Григорий Степанович, все вкусно и довольно об этом, чай не баре.—
— это как понимать, или не дворянского сословия? — удивился сотник
— ну почему же, дворянского, только дворянином я стал с той поры как чин подпоручика получил, а так из простых я.—
— вона как — искренне удивился сотник
И я стал в очередной раз излагать свою биографию в нужном мне свете, акцентировав внимание на отце, его службе в охотничьей команде, офицерстве и георгиевских крестах. Все слушали с большим интересом, даже жена сотника присела забыв про уборку стола. Когда я закончил рассказ сотник выразительно глянул на жену и хмыкнул, она вскочила и быстро засуетилась осознав свой косяк. Задав несколько уточняющих вопросов, сотник обратился к сыновьям.
— вот, учитесь, как умные люди поступают. Вишь, хорунжий, не любо ему учиться в кадетском корпусе — обратился ко мне сотник, ища поддержки
— учиться надобно чтоб в люди выйти, дурья твоя башка. Есть дозволение 10 мальцов в Астраханский кадетский корпус на обучение определить, так я место под Андрюху выбил, спасибо есаулу Дорожному, он то место для нашего полка выпросил. А этот дурень уперся и не хочет учиться. Я сказал, значит будешь — с угрозой проговорил сотник. Мальчик опустил голову и обиженно засопел. Жена сотника подошла к сыну и стала гладить его по голове
— сынок, батю слушаться надо, он хорошего для тебя желает, ну чего ты—
Сотник досадливо махнул рукой и уставился на жену
— ты еще ему сопли подотри, дитятку малому —
Андрей был готов расплакаться от обиды. Надо выручать парня и сотника, вечный конфликт отцов и детей.
—погоди Григорий Степаныч — я остановил рукой готового возмутиться сотника
— Андрей, ну-ка посмотри на меня. — он поднял голову с глазами полными обиды и слез.
— сколько мне лет? 18, а бате твоему сколько? — я посмотрел на сотника
— 36 — буркнул сотник не понимая куда я клоню
— так, 36, он сотник, а я хорунжий, чуток меньше мое звание, вот и подумай, хорошенько подумай. Поедешь ты учиться в кадетский корпус, закончишь его, если как я с отличными отметками, то возможно получишь чин хорунжего. Ты казачьего сословия, служить будешь в казачьих полках, хорунжий, в 18 лет. Если хорошо будешь служить или отличишься то не долго к батиным годам полковником станешь, ну есаулом точно. А теперь представь, тебя есаула Сомова Андрея Григорьевича посылают в Романовку, с инспекцией, ну посмотреть, все ли ладно. А батя твой уже отслужил и станичным старшиной в ней атаманит. Посмотрел ты и говоришь, ну-ка подойди Григорий Степанович ко мне, это что за непорядок у тебя в станице, улицы грязные, курицы с поросями бродят как не прикаяные и давай хвоста крутить бате. Он стоит смирно пыхтит и тужиться, а сказать ничего не может. Начальство строгое и не посмотрит, что батя. Станичники давай друг другу на перебой, ох и строг Андрей Григорич, строг, но справедлив господин есаул, ты же не по злобе, что батя тебя дурнем называл, а порядка ради, службу справляешь. —