Шел старый еврей по Новому Арбату...
Шрифт:
Спрыгнул с качелей, размял ноги, шагнул в нужном направлении.
– Ты куда?
– А разоблачать. Там и панамка не поможет. С песочницей.
Ушел строевым шагом.
Под бодрые высвисты: "Ордена недаром нам страна вручила…"
Петух сощурил глаз, сообщил неизвестно кому:
– "Гонение человеческие умы раздражает, а дозволение верить по своему закону умягчает и самыя жестоковыйныя сердца…" Снова Екатерина, императрица Российская.
Жизнь продолжалась своим чередом.
Неведомая
Зашевелились кусты за скамейкой. Высунулся наружу винопивец с помятым лицом – черные круги под глазами, произнес хрипловато:
– Вас интересуют интересы народа? Замечательно. Это моя тема.
– Кто таков? – строго вопросил петух.
Ответил с достоинством:
– Перед вами ученый. Почти лауреат. В нескончаемом наукоемком поиске.
Разъяснил популярно для непосвященных:
– Изобрел прибор для замера устремлений. Испытал на себе – сгорели пробки. Усилил пробки – сгорел прибор. Усилил прибор – сгорела лаборатория.
Штрудель встрепенулся:
– Так вы, может, народ?
– Конечно, народ. Я – он и есть. Который в кустах. Припадая для подзарядки к земле-матушке.
– Отчего же в кустах, народ?
– Оттого и в кустах, что лаборатория сгорела. Не пожертвуете пару тугриков на научные старания?
Получил тугрики, подкинул на ладони, возгласил с энтузиазмом:
– Короткое замыкание в массы! Электрической политике верны! На всякое сопротивление ответим новым напряжением!..
Убрался в натоптанное логово, откуда забулькало, закрякало, зачавкало с вожделением.
Пробежали мимо Двурядкин с Трехрядкиным, выкрикнули в запале:
– Никакого бульканья…
– Никакого кряканья…
– Настраивать себя…
– Налаживать…
– Готовить к трудовому подвигу...
– Может, сами пока начнем? – предложил из куста. – Тоже, вроде, кумекаем.
– Не имеет смысла! Придется потом переделывать! Такое указание – обухом по голове...
Убежали.
– "Траур по покойнику семь дней, траур по дураку всю его жизнь", – сказал Штрудель вослед и подивился на свои слова.
– Это что? – поинтересовался петух.
– Проклюнулось, – ответил. – Мудрость малого народа.
– Знаю я этот народ, – фыркнул попутчик с гребешком. – Который без курятины жить не может.
5
Тут – шум…
Рев моторов…
Выкрики распорядителей…
Подкатили к песочнице автобусы.
Подрулили грузовики.
Журналисты с магнитофонами.
Операторы с камерами.
Вышли из автобусов мужчины с женщинами, обступили дом на улице. Четко, слаженно, в отработанном порядке.
Отпали борта у грузовиков. Выгружали из кузовов кирпичи, шлакоблоки,
Молча, сноровисто, деловито, заданный исполняя урок.
Окна выбили. Двери проломили. Штукатурку заляпали.
Штрудель не выдержал. Подошел поближе. Задал вопрос:
– Там что, в этом доме?
Ответственное лицо наблюдало за порядком. Ответило не сразу:
– Консул из иных краев.
– А кто кирпичи бросает?
– Кто выделен, тот и бросает.
– Дом же испортят.
Ответил:
– Гнев народа, гражданин. Вот вам кирпич, вот чернила: приступайте.
Но Штрудель не приступил.
– Что потом будет?
– Ототрем стены, вставим стекла. Послезавтра опять приедем.
– С орбиты… – застонал Штрудель и вернулся в песочницу. – Сошли с орбиты. В нерадение с разорением…
Петух сооружал очередной куличик, по сторонам не глядел.
– Дело обычное, – сказал. – У них соглашение с теми краями. По четным дням здесь громят консула, по нечетным – там.
– Но зачем? Заа-чем?..
– Гнев народа, Штрудель. Куда-то надо его девать.
Куличик снова развалился, а петух насторожился, навострил шпоры:
– "Всякий раз, когда угрожало какое-нибудь несчастье, у жрицы Афины вырастала длинная борода". Геродот. Уважаемый историк. Можно поверить.
– Это ты к чему?
– К тому, что жрицы нет поблизости. Чтобы упредить. Я за нее. Вперед, Штрудель!
Перебежали через дорогу, встали у неказистого особняка давних времен, который наполовину ушел в землю.
– Стань кариатидой! Под балкон.
– Зачем?..
Петух не успел ответить, как послышались знакомые голоса.
– Клиент пошел – следить стыдно, да еще завлекают, не прерывая безобразий: "А ты не следи. Чего тебе следить? Дуй-валяй по-нашему…"
– Адресок не дашь?..
Штрудель поднял руки, уперся в балкон, застыл в натруженной позе. Петух подхватил прутик-указку, заговорил заученно:
– Перед вами кариатида. А точнее, атлант. Круглосуточное дежурство для украшения города. Куда поставят, там стоит.
Подошли. Встали. Навесили кулаки.
– Будете с нами драться? – спросил атлант.
Сиплый ответил:
– Будем вас бить.
– Ногами?
– Как придется, – ответил Сохлый.
Стояли. Сопели.
– Бить нельзя, – пояснил петух. – Ибо обрушится балкон, причинив непоправимый ущерб архитектурному облику города.
А через дорогу изливался гнев народа.
Кирпичами.
Шлакоблоками.
Бутылками с фиолетовыми чернилами.
– Шли бы туда, – предложил атлант. – Порезвиться всласть.