Шелковая императрица

Фреш Жозе

— Синг-Синга пора показать лекарю. Недавно он оцарапал спину и страшно взбесился, едва не упал в пропасть! — вмешался в разговор чей-то резкий голос.

Кинжал Закона обернулся.

Это был отвечавший за содержание слонов монах по имени Корзина Подношений, один из самых сварливых обитателей монастыря.

— Малое паломничество начинается меньше чем через неделю, а у нас нет и половины необходимого количества! Знаешь ли ты, каковы будут убытки монастыря, если нам не хватит благовоний и свечей для продажи паломникам? — с вызовом ответил Кинжал Закона.

Синг-Синг спокойно

позволил надеть на себя упряжь: погонщик действовал умело, животное доверяло ему. Это несколько приободрило Кинжала Закона.

Когда они покидали Пешавар, первые лучи восходящего солнца озарили мягким розовым светом заснеженные вершины гор; оба путника ехали на слоне: погонщик на шее животного, а монах — в палатке на спине.

— Мы должны следовать теми же ущельями и тропами, которые выбирал Буддхабадра, когда вы путешествовали со священным слоном.

— Я помню их все до последней скалы, не сомневайтесь! — заверил погонщик.

— Сначала идем на постоялый двор, а там ты укажешь место, где в последний раз видел белого слона. — Хотя Кинжал Закона говорил уверенно, он догадывался, что поиски будут трудными и вряд ли завершатся быстро.

Когда они миновали ущелье Шибар и вышли к горам Баниан, его несколько утешил открывшийся вид на две гигантские статуи Будды. Ярко раскрашенные улыбающиеся лица безмятежно взирали на путников с высоты. Поодаль еще сохранились остатки разобранных лесов, на которых некогда трудились скульпторы и живописцы.

По извилистым обледеневшим тропам, пересекавшим плато Памира, бедный молодой слон Синг-Синг шел с явным трудом. Облегчая ему задачу, погонщик освободил передние ноги животного, обычно соединенные тяжелой бронзовой цепью. Без особого результата.

Вблизи тропы не росло ничего, кроме редких колючих кустов и жестких остролистных трав, в ожидании скудного тепла выпускавших, прямо посреди льда и снега, разноцветные бутоны. Дорога продолжала подниматься и вскоре достигла высоты, где человеку, не привычному к восхождениям, трудно дышать; Кинжал Закона ощутил первые симптомы горной болезни. Остановка в Кашгаре показалась ему благословенной передышкой.

Большой торговый город на Шелковом пути, Кашгар был точкой, где сходились Восток и Запад. Город стоял среди щедро залитых солнцем садов и виноградников, окруженный стеной из сырцового кирпича, служившей некоторым подобием крепости. Впрочем, защищен он был не слишком хорошо: местное население составляли уйгуры — народ кочевой, конный, не видевший большого толка в крепостных укреплениях, да и в городах вообще; в самом же Кашгаре жили торговцы — не те люди, чтобы упорно отстаивать стены города с оружием в руках. Их устроит любая власть, которая не станет чинить помех торговле. Несколько лет тому назад город (китайцы называли его Каши) захватила империя Тан, вознамерившаяся укрепить свое влияние в окрестных селениях. Когда же это произошло, сильно разобщенные между собой уйгуры с готовностью потянулись на императорскую службу. Империя была крайне заинтересована в хорошей коннице. В самом Китае испокон веков не очень хорошо обстояло дело с лошадьми, и именно уйгуры составляли теперь ударные отряды императорской кавалерии, а их коней прозвали драконами.

На

постоялом дворе на окраине Кашгара обнаружилась большая конюшня, в которую поместили усталого Синг-Синга. Кинжал Закона и погонщик тоже получили возможность передохнуть. За три дня они выспались, отогрелись, досыта наелись лапши с пряной бараниной — любимым блюдом уйгуров — и напились горячего мятного чая.

Когда они двинулись дальше в горы, накопленного тепла хватило на несколько дней, и мороз уже не казался столь свирепым, хотя ледяной ветер обжигал лица. Выбирая дорогу, погонщик ориентировался по приметам, даже если многие участки засыпало снегом.

Однако по мере подъема Синг-Синг все больше хирел, проявляя признаки страха и нервозности. Все чаще погонщик бывал вынужден пускать в ход острую палку, заставляя слона идти вперед. Слону не хватало пищи, изрядный запас овса таял день ото дня. Необходимо было пополнить его рацион травой и кореньями, а это означало остановки для поиска провианта под слоем снега.

Через три недели изнурительного перехода путники наконец добрались до того злосчастного постоялого двора, где погонщик тщетно ждал Буддхабадру. Кинжал Закона вознамерился первым делом заказать для слона большой котел заправленной крупами овощной похлебки.

Постоялый двор был хорошо приспособлен к местным условиям: окна-бойницы, крепкие, тщательно запертые ворота. Владелец изумился, увидев необычных гостей.

— Для слона — ходить назад, — объяснил он на ломаном индийском, тыча пальцем в направлении заднего двора и конюшен.

— Погонщику можно спать там же? — спросил Кинжал Закона.

— Может. Сено много. Слон четыре стойла есть, место есть! Вам комната брать, если много деньги, — быстро совладал с удивлением хозяин.

— Хорошо. Его лучше бы держать отдельно от лошадей. Слон может быть опасен, если его напугать.

— Опасен? Три лошади стоят! Он не делать им плохое!

— Погонщик останется с животным, он проследит, — решительно отрезал Кинжал Закона и протянул хозяину две серебряные монеты.

На следующее утро первый помощник настоятеля, несколько посвежевший и отдохнувший, окликнул погонщика, чья скорбная физиономия мелькнула в проеме ворот конюшни:

— Синг-Синг хорошо провел эту ночь?

Произнося вопрос, Кинжал Закона уже знал, что далеко не все в порядке.

— Слон так и не уснул, всю ночь плакал. Синг-Синг болен, у него кровь идет из передних ног! — горестно поведал погонщик, искренне любивший своих толстокожих подопечных.

Кинжал Закона поспешил внутрь конюшни.

Слон лежал на соломе. На подошвах передних ног у него образовались трещины — видимо, от мороза. Завидев знакомые лица, бедняга попытался встать, но гулко застонал от боли и рухнул обратно на подстилку, мотнув тяжелой головой. Соломенная труха разлетелась по сторонам.

— Нужна мазь для лечения ран! Иначе слон не оправится, — сокрушенно бормотал погонщик.

На постоялом дворе не оказалось ничего подобного.

Запасшись терпением, Кинжал Закона расспросил хозяина постоялого двора, пытаясь вызнать что-то полезное, но тот лишь твердил, что в окрестностях нет и не может быть снадобий для больных слонов.