Шелковый дар

Лемад Ника

Он пил, догадалась Тайя. От него хорошо несло хмелем, и взгляд был слегка мутный. И язык молол первое, что приходило на ум. Она помимо воли рассмеялась. Выпивший Карин был до боли милым.

— Знаю.

— И я с первой встречи думаю только о том, что хочу тебя поцеловать.

Глаза Тайи недоверчиво распахнулись. Теплые губы Карина прижались к ее, она не успела ничего ответить. Даже подумать. Как он словно вдохнул весь летний жар в нее, наполняя грудь воздухом, отчего сжалось сердце. Тайя так отчетливо это ощутила, что замерла, не в

силах поверить.

— Открой рот, — пробормотал Карин. — Ты на вкус словно морозный воздух. Невероятно…

Он наконец почувствовал себя дома. Поднялся так высоко, что грудь заломило от холода и на глазах выступили слезы. Щеки обожгло легким морозом, сильнее прижался к девушке, стремясь окунуться в родные запахи.

Она пахла горными вершинами, хвоей и шишками, что заставило Карина плотнее обхватить ее губы и задержать дыхание от восторга. Никогда не думал, что такое обычное действие, как прикосновение, может пусть вскачь сердце, до дрожи в ослабевших коленях. Очнулся от собственного длинного стона. Открыл глаза и только тогда сообразил, что делает.

Его руки уже вовсю гуляли в ее волосах, лихорадочно расплетая им же и заплетенную косу, его тело придавило ее к стене. Тайя тяжело дышала, так крепко вцепившись в его руки, что точно останутся синяки. И ее бледная кожа, о чудо, раскраснелась как мак.

Они точно занимались не тем, чем положено. Карин быстро оторвался от стены и поставил Тайю на ноги, отступил на шаг, потом еще. Девушка же качнулась назад и опять привалилась к стене, прижав руки к горящим щекам. Потом — к груди, подняла ошарашенные глаза, в которых отразился один огромный вопрос.

— Прости, — выпалил Карин. Ему вообще не следует пить, эта бутылка начисто лишила его и мозгов, и воли. Но Тайя была такая… волшебная.

Он ударил себя по лбу. Но это ничуть не помогло, хотелось вернуться и продолжить. Он протрезвел моментально, будто и не пил вовсе. Начал понимать, что шутки кончились, вряд ли после сегодняшнего он будет смотреть на девушку как на некое божество. Теперь все его мысли будут о том, как бы еще раз ее поцеловать.

Карин попятился к двери, на пороге столкнулся с лекарем, вернувшимся с полной корзиной трав.

— Надо перебрать… — только и успел проговорить Бел, как его ученика и след простыл. Перевел взгляд на свою больную у стены, жавшую руки к груди, после чего решил, что и сам в состоянии разобраться с лекарствами.

* * *

К концу недели в Холинку явился еще один новый человек. Родной брат кузнеца, который уехал в какой-то город так давно, что о нем уже никто и не помнил. Здоровый, метров двух ростом, как и его брат, только Кий чернявым уродился, и глаза как омут бездонные, а брат его больше рыжеватой масти был, еще и волосы непослушные торчали прядями, и глаза горели будто огнем, наглядно выставляя напоказ бойкий и горячий нрав хозяина. Кузнец совершенно ему не обрадовался.

Волот не обратил внимания

на кислую мину Кия, затащил в избу котомки и занял одну из лавок.

— Работать буду с тобой, — между прочим сообщил брату, брови которого ползли все выше. Огляделся. — Один так и живешь?

— Иди к бесу! — прошипел Кий, едва сдерживаясь, чтобы не ударить развалившегося на лавке родича. — Чего ты вообще сюда приперся?

— Ностальгия, — усмехнулся в бороду Волот и глаза его блеснули. — Ностальгия… Что нового? — Подождал ответа, но кузнец лишь злобно смотрел на него. Волот спустил ноги на пол. — Ладно, сам посмотрю.

За калиткой его уже поджидали.

— Кем будешь? — полюбопытствовал Бойдан. Волот хлопнул его по плечу так, что длинный мужик крякнул и согнулся.

— Не помнишь? Волот же я, — раскинул руки, будто собрался обниматься. — Товарищей забываешь?

— Волот? — Бойдан покопался в памяти. Потом встрепенулся. — Рыжий тот, что ли?

— Он самый, — рассмеялся великан. — Что, вырос?

— А то, — воскликнул Ярой, подходя ближе. — Помню, совсем малой был, деревья мои обрывал. Ух! — И в шутку замахнулся. — Брата проведать приехал?

— Пожить немного, — Волот склонил голову чуть набок, откровенно заинтересовавшись одной из девиц, несущих воду. Расправил плечи. — А это кто у нас? Чья будет?

— У дядьки Бела пока живет, болеет, — махнул рукой Ярой. — Не лезь к ней, ни на кого не смотрит кроме ученика. Бесполезно, парни наши уже все ноги оббили о порог.

— И лекарь жив еще? — удивился Волот. — Он уже был седой, когда я только родился.

— Живее всех нас будет, — хохотнул Радко, сам уже весь убеленный годами. Только его возраст на спину давил, пригибая все ниже и ниже, а лекарь, как его ученик, носился по селу, не зная усталости. — Воду что ль какую пьет особую…

Волот его уже не слушал. Широким шагом направился к группе девушек, чтобы перегородить им дорогу.

— Помогу? — сделал шаг к Тайе.

— Не надо, — быстро ответила она, шагнув назад.

— Тяжело же, вон тонкая какая, — под раздраженными взглядами ее спутниц попытался отобрать ведра.

— Тонкая какая… — язвительно передразнила одна из девушек. — Слабенькая… Тьфу!

— Сказала же, не надо! — выкрикнула Тайя ему в лицо. Перевела глаза за его спину и скупо улыбнулась. Кивнула, развернулась и пошла другой улицей.

Волот двинулся было за ней, но был остановлен рукой, опустившейся на его плечо. Резко повел им, но пальцы впились крепче. Ему пришлось обернуться. И встретиться с прищуренными темными глазами, совсем не дружелюбно смотревшими. Парень, стоявший позади, явно не собирался с ним знакомиться.

— Что нужно? — рявкнул Волот. Сбоку возник Ярой.

— Тот самый ученик, — шепнул он. Брат кузнеца скосил на мужика глаза. Потом взглянул на Карина уже с большим интересом. Карин же, убедившись, что Тайя ушла, убрал руку и тоже не стал задерживаться. Теперь уже Волот преградил ему дорогу.