Шелковый дар

Лемад Ника

Тайя крепче стиснула полы подаренной одежды, оглядывая сверху небольшую чашу, в которой примостилось село со всеми его хатами. Где-то прокричал петух, следом залаяла разбуженная собака. С первыми лучами рассвета поблекли звезды, унося с собой магию ночи. До спины дотронулась чья-то рука, и Тайя остановилась.

— В своем ли ты уме, глупая? — прошептала подружка ей на ухо.

— Что сделал этот человек, что ты потеряла свободу? — прошелестел голос с другой стороны. — Вернись…

— С нами, Тайя… Идем с нами… Плакали мы при жизни, а сейчас будем смеяться…

— Пусть они теперь плачут…

Тайя устремила

тоскливый взгляд на избы. Посмеяться не вышло, хотелось услышать голос Карина. И еще немного погреться, сидя рядом с ним, бок о бок, так близко, что ощущала биение его сердца как свое. Сколько еще пройдет времени, прежде чем он сообразит, что у них на двоих живое сердце лишь одно? И что температура ее тела и в жару, и в стужу не меняется, сколько бы он ее не согревал? Как тогда он посмотрит на нее?

«Как на ту русалку, которой его пугают». Первая разумная мысль заставила ее сделать шаг назад, потом еще один. Не такой взгляд она хотела видеть.

— Да, к нам… — звали ее подруги, увлекая все дальше и дальше, под густые тени деревьев. И Тайя шла, нехотя, прилагая усилия, чтобы не выдернуть свои руки из ласковой хватки.

Путь в никуда, мелькнула мысль. С каких пор начала задумываться о смысле своего существования?

Рядом отчетливо ощутился запах мокрой псины. А еще сладкий, отвратительный смрад, возникший внезапно, как из развороченной могилы недельной давности, который заставил девушек остановиться. До первых, еще редких елей оставалось не более двадцати шагов, вот только меж шершавых стволов, оставляя на коре клоки рыжей шерсти, осторожно крался огромный пес, почти прижавшись к земле, не сводя ярко-желтых глаз с тропинки.

И ужимки его были необычны, он будто собирался напасть. На своих же. Мавки встали плотнее, когда пес начал тихо рычать в их сторону. Даже огляделись, заподозрив вначале, что подлинная его добыча прячется где-то рядом.

Пес ступил на траву, покинув лесные заросли. Потянул воздух и шерсть на загривке у него встала дыбом прямо на глазах изумленных девушек, все еще не веривших в его вполне очевидные намерения. Зарычал громче, пригнув лохматую голову, вдали отозвались воем сельские собаки. И метнулся прямиком в их кружок, откидывая ударами мощных лап на своем пути тех, кто был ему неинтересен, холодных и пахнущих тленом. Стараясь добраться до той, кто источал приводящий его в исступление запах. Слабый, едва заметный, но он дразнил пса, как тряпка быка.

Тайя невольно попятилась, споткнулась и упала на землю, прикрываясь руками. Лияна сбоку вцепилась в загривок пса, с другой стороны на нем повисла Ясинка, стараясь удержать, но сразу же отлетела в орешник, едва оборотень мотнул головой, скалясь на нее. Предупреждая.

— Рубаху скинь человечью! — крикнула Лияна, отчаянно пытаясь удержать взбесившегося пса, который совершенно обезумел, когда Тайя вскочила на ноги и бросилась вниз по тропинке, не помня себя от страха. Не то что о чужой одежде, пахнущей человеком, не думала даже, куда летит. Пес хватанул мавку за руку, дернул, почти перекусил. Оторвал от себя мертвечину, бросив на землю, и с рычанием понесся за той, что дурманила сладчайшим запахом.

Тайя слышала за спиной хруст веток, жаркое дыхание уже обжигало спину. В ушах стоял свист ветра, в голове бился ужас. Глаза видели только избы

впереди, где есть стены, за которыми можно укрыться. Нога подвернулась, проскользив перед этим по рыхлой земле, и Тайя, пытаясь удержать равновесие, замахала руками. Крик замер где-то внутри, не успев вырваться, попытка удержаться на ногах не удалась. Свалившись на спину, кубарем покатилась вниз, обдираясь об острые камешки.

И что-то пронеслось перед глазами, искра памяти вспыхнула глубоко, и тропинка вдруг пропала, внизу раскинулась обдуваемая всеми ветрами голая долина, от стремительного падения вниз вдруг перехватило дух. Тайя словно наяву ощутила, как рывками забилось ее замершее сердце, из груди вырвался жуткий вопль. Она все кричала и кричала, падая, пока не врезалась в столб, указатель села, и только тогда замолчала, безвольно обвив его собой.

На крик повыскакивали из домов люди, с палками, кто с метлами, отыскали даже топоры. Еще сонные, но уже воинственно настроенные после недавних похорон Гойко, они разом ринулись к лесу, попутно подбадривая друг друга, чтобы отловить волколака, о котором заикнулся лекарь. К тому же кузнец сразу признал в скалившемся ободранном псе, остановившемся на полдороге к селу, своего сбежавшего охранника, после чего на его лице отразилось сначала удивление, потом недоумение, а после и вовсе обозлился на подобный обман со стороны, казалось бы, почти товарища, которого кормил не один год. Перехватил топор удобнее и запустил его в собаку, рассчитывая разобраться с ним сразу на месте. Но пес на глазах сельчан легко увернулся, оглянулся на пролетевшее мимо лезвие, и после длительного взгляда, направленного на кузнеца, плавными прыжками скрылся среди елей. Причем каждый из сельчан мог поклясться, что перед этим пес презрительно фыркнул. Совсем как человек.

— Ужас какой… Глаза его видели? — передернулся один мужик. Рядом его поддержали. Кузнец угрюмо рассматривал свои ноги. — И что же ты, Кий, выходит, все это время тварь такую растил?

— Знал я откуда? — огрызнулся он и вышел за своим топором на тропинку.

— Оборотня…

— Сбежал. Что делать?

— Еще и в ярость впал… Точно погрызет…

— Может, собака все же? — с надеждой проговорил один из стариков.

— Хвоста нет у него, — хмуро отозвался второй. — Тут все ясно.

Карин пробился сквозь толпу вперед, так и не успев увидеть оборотня. Кузнец впереди ойкнул, присел у столба, когда разглядел на земле светлое пятно.

— Тут это… — растерянно поднял голову к толпе и прокричал громче, чтобы услышали: — Девчонка! Потрепал он, видимо, ее, успел… — Нагнулся ниже. — Не наша, приволок откуда-то. Дядька Бел, погляди, а?

Лекарь протолкался вслед за Карином, вышел за невидимые границы села, выше по тропинке, где кузнец сидел на пятках, иногда оглядываясь за спину, в сторону леса.

Девушка обернулась вокруг столба, вытянув руки и ноги вперед, животом прижавшись к дереву. Исцарапанная вся, но Бел не увидел ни кровинки, ни укусов. Да и лицо впервые видел. Только рубаха больно знакомая была. Хоть рванная вся и в земле, но вышивка точно как у тетки Фатты. Еще одна Гостятова родичка, число которых все увеличивается? Невольно поискал в толпе самого Гостяту, но на глаза попался Карин.

— Ученик, сюда иди, — позвал он его. Сейчас и сверит вышивку, образец рядом стоит.