Шелковый дар
Шрифт:
С другой стороны плотного куска полотна, заграждающего сени от основной избы, так же потрясенно глядели друг на друга Солн и Карин. Вторак кусал губу и чересчур тщательно тер линии на столе, словно хотел их стереть.
— Русалкин суженный? — молвил Солн и отодвинулся дальше, чтобы увидеть Карина целиком. — Ого! Впервые слышу о таком! До сих пор русалки только топили, но чтобы оберегали…?
— Солн! — нервно проговорил Вторак. — Прекрати, как маленький, честное слово…
Старший брат насмешливо фыркнул на младшего и вновь вернулся к созерцанию дива, которое жило рядом с ним уже не первый день. И плело лапти.
—
— Зеленая и противная, — коротко бросил Вторак, который видел, что Карин уже на грани — еще немного, его ответ брату не слишком понравится. — Отстань от него, не помнит ничего. Сказал же отец — опоенный он.
Солн тут же переключился на Вторака, который закатил глаза к потолку.
— И ты видел ее? Расскажи, а? Песни пела?
— Дурак ты, — пробормотал мальчик, оставив стол в покое. — Карин, не обращай внимания на него. Отец с матерью что-нибудь придумают. Да и речки ни одной поблизости нет.
Карин начал понимать отношение купца. И его опасения. И даже обида на него чуть поутихла, когда представил, чем рисковал Гостята, увозя его в лес. После чего в который раз подумал о том, что ему следует как можно скорее покинуть этот дом и это село. А спросить о том, что находится за лесом, можно у той девушки, Тайи. Хотя бы — в какую сторону ему лучше направиться.
В сенях же продолжался другой разговор. Жена купца долго думала, прежде чем предложить:
— Скажем, что племянник. Сирота. И пусть бороду отрастит, а то кожа вон гладкая как у девицы, каждое утро скоблит лицо. А если еще в луковом отваре искупать да брови его под очельем спрятать — то и мать родная не узнает.
— Луковый отвар? — с сомнением переспросил Гостята. — Где ж столько лука взять?
После ужина купец всерьез принялся за воплощение в жизнь плана жены. В самом большом котле отварили ведро луковой шелухи, почти черную воду слили в чан.
— Полезай, — велел Гостята Карину, с опаской следящему за приготовлениями. На мольбу в глазах парня только грозно сдвинул брови, после чего тот поплелся за ширму, где стоял исходящий паром деревянный чан. Прокричал еще вслед: — И мокни дольше, чтобы лучше впиталось! А твою шкрябалку я забираю. Больше волос на лице не трогай.
— Интересненько будет, — шепнул Вторак брату, не сводя глаз с ширмы.
Карин после купания стал похож на обгоревший окорок, который забыли на вертеле. Завернутый в ночную белоснежную рубаху до пят, он долго рассматривал свои руки до локтей, потом поднял глаза на заходящегося от смеха Солна, тычущего в него пальцем. Тетка Фатта с мужем также прятали усмешки. Младший вздохнул и совсем по-взрослому похлопал его по руке.
— Сочувствую, — сказал и ушел спать.
«И как я теперь выгляжу?» — думалось Карину, когда глубокой ночью он выбирался из избы. — « Узнает ли меня Тайя»?
Тишину узеньких улочек спящего села не нарушали ничьи шаги. Даже собаки утихли, устав брехать на шастающих кошек и ежей. Карин тоже старался ступать так осторожно, что не тревожил ни камня. И замер, краем глаза заметив фигуру в стороне.
Кто-то шел, но при этом не издавал ни звука. Будто летел
Левый глаз заслезился снова, зачесался. Но утереть его Карин осмелился лишь когда прохожий свернул за угол. После чего тихонько выдохнул. И едва не завопил, когда из-за того же угла раздался дикий истошный вой и выскочила кошка. За ней с рычанием несся лохматый пес с куском пеньки на шее, следом показались еще две собаки.
Свора прогнала несчастную кошку в обратном направлении, поднимая уже вполне реальную пыль, и Карин едва не закашлялся. Несколько сонных голосов покричали из окон, ругая собак, после чего вновь стало тихо.
«Неужели всегда было так шумно по ночам»? — думал Карин, поднимаясь по тропинке к лесу. Он и не замечал.
— Эй, — позвал негромко, когда прошел по хвое. Вроде на этом месте они встретились вчера. — Тайя?
— Привет, — голос шел сверху. Карин поднял голову и начал улыбаться: знакомая забралась на высокую ветку и держала в руке молодую шишку, к тому же целилась в него. — Лови!
Карин увернулся и рассмеялся. Тут же в него полетела следующая, попав на этот раз в плечо. Он деланно упер руки в бока, собираясь отчитать стрелка, как перед глазами мелькнула такая же сцена, только вместо девушки перекидывался шишками он с парнем. Своим ровесником, и был он так знаком, что его имя прямо вертелось на языке. И глаза у него были серые, Карин вспомнил это так ясно, как и то, что его имя настоящее. Не прозвище, его так называли и ранее. Высокий мужчина с густой черной бородой…
Дальше боль прострелила виски, вынудив парня с силой сжать голову руками.
— Ты чего? — Тайя спрыгнула с ветки, когда заметила, что игру ее не поддержали. — Так больно, что ли?
— Погоди, — выговорил Карин сквозь сжатые зубы. — Голова… Прям наизнанку выворачивает…
Как только он переставал думать над видениями, что иногда подкидывала ему память, боль быстро проходила, как зачарованная. Так случилось и в этот раз. Уже через минуту Карин ощущал себя более чем здоровым. Послал мягкую улыбку девушке, в глазах которой плескался вопрос.
— Дядька говорит, что опоили меня. Поэтому и не могу вспомнить ничего, ни кто я, ни откуда взялся. Вот думаю — это навсегда или нет? Тайя, ты знаешь что-нибудь о русалках?
Ему наверняка показалось. Но при упоминании русалок его знакомая будто зашипела, совсем как кошка.
— О них каждый ребенок знает, — резковато ответила она.
— Дядька говорит, что они жуткие. Правда? — еще одна грустная улыбка, Карин подобрал шишку, сорванную перед этим Тайей, и повертел ее в руке. Подкинул, поймал, прицелился и запустил в ствол ели, от которого она отскочила со стуком. После чего повернулся к девушке, отметив, что она надела его рубаху. И ему стало приятно. — Я не помню.