Шесть к одному – против
Шрифт:
— Боже! — пробормотал Гидеон и почему-то подумал о том, как это скажется на матери Дэмиена.
— Я попросил Бет и Тилли остаться, но им не позавидуешь. Уж и не знаю, как они будут объяснять мое отсутствие. Придется что-то придумывать.
Гидеон расплатился за стоянку, и они поспешили по ступенькам на верхний уровень многоэтажного гаража.
— Вы меня извините за беспокойство, — сказал Хэмиш, садясь впереди. — Задерживаетесь из-за меня…
— Все в порядке. Честно говоря, я не очень-то и спешу. Просто не люблю толпу.
— Я тоже, — рассеянно кивнул
Гидеон остановил автомобиль у выезда, сунул талончик в автомат и подождал, пока поднимется шлагбаум. Влившись в поток городского движения, он спросил:
— А что, на ферме никого не было?
— Да. Большинство поехали на службу, а осталась только Меган, она у нас и по дому помогает и в конюшне работает. Дом был заперт, но сигнализацию не включали, потому что ей надо было приготовить ланч. Обычно она или в доме, или во дворе…
— Но сегодня?..
— Похоже, две лошади вырвались из конюшни, так что Меган пришлось их искать.
— Вырвались? Или их выпустили?
— Вот и я так думаю, — согласился Хэмиш. — Насчет службы мы особенно не распространялись, но вы же видели, сколько было народу. В общем, знали многие. Господи! Представляю, в каком состоянии Барбара.
Гидеон старался ехать побыстрее, но тем не менее, когда они добрались до фермы примерно через четверть часа, у дома, возле стены сада, уже стояли две полицейские машины и фургон. Передняя дверь была открыта. Хэмиш, не дожидаясь, пока «мерседес» остановится, выскочил из машины и побежал по дорожке. Гидеон, припарковав автомобиль, медленно последовал за ним. Стоявший у двери полицейский, по-видимому, принял его за родственника и останавливать не стал, и он прошел дальше, увлекаемый отчасти стремлением помочь и отчасти старым добрым любопытством.
Повернув по привычке в кухню, Гидеон мельком заглянул в гостиную. Два человека в белых комбинезонах работали, склонившись над огромным дубовым комодом в дальней части комнаты. Их строгие белые фигуры резали глаз на фоне толстого, с длинным ворсом ковра, среди уютной роскоши гостиной, напоминая вырезанных из бумаги плоских человечков на задрапированной бархатом сцене. К счастью, по крайней мере так показалось Гидеону, комнате не слишком пострадала.
В кухне, кроме Хэмиша, Барбары и пожилой женщины, вероятно, ее сестры Люси, оказался и детектив-инспектор Рокли. Остановившись у двери, Гидеон услышал дрожащий голос Барбары.
— Зачем они устроили такое в коттедже? Я же там прибиралась к возвращению Дэмиена. Они все испортили. Дэмиену это не понравится, он такой аккуратный. — В глазах у нее блеснули слезы. Черный цвет платья подчеркивал бледность кожи, и она выглядела отчаянно, трогательно хрупкой.
— Мы все поправим, — пообещал Хэмиш, кладя руку на плечо жены и обращаясь к ней, как к ребенку.
— Нет, не поправим, — безутешно сказала она, и Гидеон вдруг услышал в этих простых словах пробуждающееся осознание страшной, сокрушающей истины. — Он не вернется. Он ушел… мой мальчик ушел. Почему он оставил меня? Почему? Почему, Дэмиен?
Она выкрикнула последние
— Не надо, Бабс, не надо… — Хэмиш обнял ее, крепко прижал к себе, но стенания продолжались. Он огляделся, словно ожидая помощи от остальных, но совет подал Рокли:
— Ей нужен врач. У вас есть номер телефона?
Доктор приехал минут через пятнадцать, и к тому времени Барбара немного успокоилась, душераздирающие рыдания стихли, но слезы все еще катились по ее щекам.
Рокли кивком предложил Гидеону выйти, и они, пройдя по дорожке, остановились у садовой стены.
Грубоватый камень был теплый, пробивающиеся из трещинок побеги переплетались, устремляясь вниз фиолетовыми и белыми каскадами. Муха с жужжанием села ему на руку. Гидеон тряхнул рукой.
— Хэмиш ваш друг? — спросил Рокли.
Гидеон покачал головой.
— Нет. Я вообще едва его знаю. Я просто привез его в своей машине, потому что его заблокировали другие.
— Кстати, какие у Дэмиена были отношения с отцом? Как вы думаете?
— Думаю, хорошие. Хотя точно не знаю. Вы не у того спрашиваете. Кто-нибудь из родственников рассказал бы вам больше.
— Я спрашиваю того. Вы показались мне человеком довольно восприимчивым, и мне хотелось бы знать ваше мнение.
Гидеон удивился.
— Хорошо, — медленно сказал он. — Я отвечу на ваш вопрос. На мой взгляд, семья очень сплоченная. Из некоторых фраз я понял, что Хэмишу пришлось оказать некоторое давление, чтобы принудить Дэмиена расстаться с карьерой жокея, но не думаю, что это как-то их развело. Все ведь понятно, да? Работа жокея довольно опасная, а Хэмиш уже потерял младшего сына…
— Некоторым семьям, похоже, сильно не везет. — Рокли уставился на камешек под ногой, потом вдруг резко отбросил его в сторону. — Ну, а вы? Вспомнили что-нибудь интересное? Я имею в виду то утро, когда убили Дэмиена.
Гидеон покачал головой.
— Нет, ничего. Я рассказал вам все.
— Может быть, повторите мне еще разок…
— Я уже повторял. Два дня назад. Кугану.
— Тем не менее. Если вам не трудно, — спокойно сказал Рокли.
Гидеон понимал, что спорить бесполезно. В конце концов у полиции своя работа, а он хотел поймать убийцу Дэмиена не меньше, чем другие. С другой стороны, постоянное повторение стало для него незатихающим ужасом.
— Значит, вы никого не видели? Ни души? — спросил Рокли.
— Нет.
— И раньше тоже никого не замечали? Во время предыдущих прогулок?
— Никого, извините. По крайней мере я не помню. А что вы думаете о мотивах убийства? Идеи есть?
— Идеи есть всегда. Проблема в том, чтобы выбрать из них правильную.
— Другими словами, занимайся своим делом. Наверно, бессмысленно спрашивать, есть ли какой-то прогресс?
— Делиться информацией следует очень осторожно. Одно опрометчивое слово может предупредить убийцу, что мы вышли на след, и он поспешит уничтожить улики или даже покинет страну. Безопаснее молчать.