Шесть к одному – против
Шрифт:
— По телевизору сказали, что вы разыскиваете водителей белого фургона и красного хэтчбека…
— Только для того, чтобы исключить их из расследования. Мы составили список автомобилей, которые проезжали в то утро мимо автостоянки. Установлены все, кроме этих двух, но, честно говоря, если их владельцы по каким причинам не пожелают объявиться, мы мало что сможем сделать. Да это, может быть, и не важно.
— А это, по-вашему, как-то связано с убийством? — Гидеон махнул рукой в сторону дома.
Рокли поджал губы.
— Сейчас сказать трудно, но такую возможность исключать нельзя.
— И связь проступает очевиднее?
Рокли пожал плечами.
— Возможно, да. Возможно, нет. Дня через два будем знать больше.
Глава 3
Гидеон уехал из Паддлстоун-Фарм, когда члены семьи и рабочие только-только начали возвращаться с приема. День клонился к вечеру, и он позвонил Джайлсу на мобильный — заверить, что с «мерседесом» ничего не случилось, что он не загнал его в канаву или куда-то еще.
— Если тебе нечем заняться, то, может быть, заглянешь на ужин? — совершенно трезвым голосом предложил Джайлс, что отнюдь не удивило Гидеона. Спиртное он переносил стойко, не терял головы и еще в университете прославился тем, что мог перепить любого.
— Я бы заглянул, но не уверен, что придет ли Ева.
— Если придет, прихвати ее с собой. Я собирался познакомить ее с планом презентации. Опыт у нее есть, может быть, подскажет что-нибудь ценное.
Учитывая, что Ева всегда отличалась склонностью к независимости и была, как говорится, себе на уме, Гидеон поостерегся решать что-либо за нее. Он хотел узнать, будет ли на ужине Ллойд, но постеснялся проявлять любопытство.
— Ладно, я посмотрю, но «мерс» верну в любом случае.
— О’кей, только предупреди заранее.
Первым, что увидел Гидеон, когда проехал наконец в каменные ворота, был припаркованный возле Сторожки кремовый «астон мартин» Евы Киркпатрик. Паркуясь рядом, он досадливо покачал головой — при наличии свободного места она никогда не заводила машину полностью, и задняя часть ее дорогого спортивного автомобиля всегда выступала на проезжую часть на добрых пятнадцать-восемнадцать дюймов, будто нарочно провоцируя какого-нибудь лихача. Да, в данном случае дорога была частная, но Гидеон знал, что точно так же она паркуется на всех стоянках. Его собственный «лендровер» стоял неподалеку, перед гаражом.
Свет в Сторожке горел почти во всех комнатах, а из-под колпака центральной каминной трубы тянулся дымок.
— Привет, — крикнул он, толкая тяжелую дубовую дверь.
— Привет. — Ответ донесся из кухни в задней части дома, и в холл тут же вышла Ева — высокая, величавая, с бокалом красного вина в руке. Отец ее был англичанин, мать уроженка Ямайки, следствием чего и стали высокий, шесть футов, рост, оливковый оттенок кожи и черные волнистые волосы, закрывавшие, если их распустить, едва ли не всю спину. Скорее привлекательная, чем красивая, она после смерти мужа, занимавшегося земельной недвижимостью, осталась не просто вдовой, а вдовой, по ее собственному признанию, неприлично богатой. Было Еве сорок два года. Работала
— Уже кое-что, — сказала Ева, поднимая бокал. — Где взял?
— Машина Джайлса, — объяснил Гидеон, протягивая руку навстречу прибежавшему поприветствовать гостя и радостно помахивающему хвостом Зебеди.
— Задержался. Как все прошло? — спросила Ева, наклоняясь, чтобы поцеловать Гидеона в щеку. — Жаль, я не успела.
— Служба прошла нормально, но потом случился небольшой инцидент. — Рассказав в нескольких словах о вторжении на ферму, он добавил: — Вообще-то я только что разговаривал с Джайлсом. Нужно отвести «мерседес», и он приглашал нас на ужин. Нас обоих.
— Как мило с его стороны, — произнесла Ева своим глубоким музыкальным голосом. — А который сейчас час?
Вечер ничем не испортил впечатление от приятного дня. Обедали в обшитой деревянными панелями столовой, при свечах и под приглушенные звуки григорианских хоралов — «в торжественной обстановке», как выразился Джайлс.
Ева, дитя шестидесятых, нарядилась в свои любимые индийские одежды: нечто просторное, мягкое, ниспадающее — на сей раз золотисто-янтарных цветов, благодаря которым ее в меркнущем вечернем свете как будто окружало некое призрачное сияние. На шее у нее висела огромная золотисто-красная подвеска, на запястьях позвякивали бесчисленные браслеты. Гидеона, которому она представлялась танцовщицей из неведомой восточной страны, приятно грела мысль, что именно с ним эта женщина разделит сегодня постель.
Не обошлось, конечно, без Ллойда, но его присутствие — в кои-то века — не действовало Гидеону на нервы. Ллойд выглядел задумчивым и даже озабоченным — возможно под влиянием погребальной службы и выпитого. Рядом с ним сидела Пиппа, джинсы и шерстяной свитер которой являли резкий контраст с этническим колоритом наряда Евы. Гидеон перехватил пару брошенных ею в сторону гостьи взглядов. Интересно, что она думает? Поскольку их отношениям, основанным в первую очередь на взаимном сексуальном влечении, шел всего лишь четвертый месяц, а активность Евы проявлялась по большей ночи ночью, Джайлс и его сестра, пожалуй, впервые получили возможность присмотреться к ней как следует.
Разговор за первой переменой блюд касался в основном событий уходящего дня, но после того, как на смену пирожкам с бараниной пришел фруктовый салат, Джайлс заговорил о своем последнем деловом предприятии.
Потратив несколько лет на довольно сомнительные затеи, он, похоже, напал, наконец, на золотую жилу. Поместью Грейлингс принадлежало, помимо прочего, несколько акров необычайно плодоносных садов, высаженных, как поговаривали, еще монахами-францисканцами, первыми обитателями старинного монастыря. Издревле здесь производили крепкий сухой сидр, но только Джайлсу, совершившему познавательный экскурс в мир виноделия, пришло в голову смешать яблочный сок со старым тепличным виноградом и получить легкое, светлое вино, которое он и планировал поставлять на рынок под названием «Грейлингское игристое».