Шесть месяцев спустя
Шрифт:
— Эй, Хлоя! — Она старается быть радостной. Она ужасная актриса. — Мэгги была готова поговорить?
— Мы говорили в течение минуты.
— Ну, это лучше, чем ничего, — говорит она. — Так как ты…
— Как твоя голова? — спрашивает папа, заполняя паузу.
Мама пинает его под кофейным столиком. Как будто мне всё ещё шесть лет, и я этого не замечу. Возможно, вскоре они начнут писать слова, которые не хотят говорить вслух передо мной.
— Замечательно, — отвечаю я. — Я чувствую себя лучше.
— Правда? — спрашивает мама.
— Правда.
Это
— Ты как будто покраснела, — замечает мама. — Надо было тебе взять машину.
— Холодный воздух ещё и свежий воздух. — Я пожимаю плечами. — Я пойду наверх. У меня много домашки, и пора бы начать ее делать.
— Ты не хочешь немного поужинать? — спрашивает мама, практически выворачивая себя наизнанку, чтобы не отрывать взгляда, когда я прохожу за диваном.
— Я поужинаю, но чуть позже, — говорю я, поднимаясь сразу через две ступеньки.
Я не хочу есть.
Я хочу со всем разобраться. С исчезновением Джулиен, с моим причудливым неприятием Блейка и неуместной одержимостью Адамом, с этой сильной путаницей с Мэгги — со всем этим.
Дверь моей спальни мягко захлопывается за мной. Я включаю радио на будильнике. Я научилась этому трюку из статьи в журнале «Психология Сегодня». Музыка облегчает частную жизнь. Многие люди (читай: родители) не будут заходить к вам без предупреждения, если у вас включено радио.
Полезный совет, если не хотите быть застигнуты врасплох.
Я открываю ноутбук и съёживаюсь от картинки на заставке. Блейк и я, с переплетенными вокруг плеч и талии руками.
Это тревожит. Раньше я часами могла грезить о нашей свадьбе, рисуя его имя в своих блокнотах. Сейчас всё, что напоминает мне об этом парне, вызывает лишь отвращение.
Ещё один пункт в списке того, что не имеет абсолютно никакого смысла сейчас.
Я открываю закладки в интернет-браузере, затем проверяю Фейсбук, Твиттер и пару других случайных сайтов. Немного сюрреалистично видеть всё то дерьмо, о котором я болтала. Сначала я даже не читаю. Не совсем. Это как окунуться в ледяной бассейн. Я понемногу приближаюсь к этому, останавливая курсор на картинках профиля и датах.
Судя по всему, я была заядлым интернет-пользователем всё лето. Приблизительно до середины сентября. После этого… абсолютное радиомолчание.
Это реально жутко, просматривать посты и обновления статусов. Хотя я должна заметить, я не чувствую себя Джеймсом Бондом, как надеялась. И если все мои посты такие скучные как эти, мне и правда стоит начать жить нормальной жизнью. Или хотя бы выдумать такую.
Я снова прокручиваю ленту активности за последний месяц, ища что-нибудь пугающее. Или дьявольское, что даже интереснее.
08/02: Просматриваю почтовый ящик. Где мои оценки?
08/06: Шестьдесят дней без кофе. Мне пора выдать медаль
08/17: Серьёзно? До сих пор нет оценок. Гхх.
08/20:
08/24: Блейк купил мне маргаритки. Просто так. Не правда ли это мило?
08/24: Ладно, не так уж мило. Блейк получил свои оценки за Академический тест (до смешного хорошие). Цветы = упреждающие извинения за мои предположительно плохие оценки. Если они когда-нибудь появятся.
08/25: Вот они! Вот они! Вот они! И… я боюсь открывать их.
08/25: 2155 *умираю*
09/09: Вторая неделя в выпускном классе и до сих пор без кофе. Получите, скептики!
09/13: Подсчитываю дополнительные затраты по четвёртому проекту. Пока всё идет хорошо. Будем надеяться, университетские шишки согласятся.
09/18: Я так взволнована по поводу вечеринки в эти выходные. По-любому уговорю Блейка прийти на неё!
Я прокручиваю ленту, чувствуя, как лицо сворачивается, словно скисшее молоко. Как будто я была увлечена духом учебной успеваемости. Последняя запись была самой плохой. Когда, черт возьми, я начала говорить чушь вроде «по-любому»?
Курсор замирает над этим словом, и я хмурюсь. Я не могла сказать такого. Мне плевать, что случилось со мной за последние шесть месяцев. Я могу представить себя говорящей какую-то абсолютно глупую чушь, но не это. Ни в одной из вселенных, о которых я могу подумать.
Это просто… неправильно. Это как будто кто-то, кого я совсем не знаю. Незнакомка. Такая же незнакомка, которая улыбается мне с дюжины фоток, о съёмке которых я не помню? Возможно.
Но почему ничего с сентября? Я не помешана на социальных сетях, но непохоже на меня не заходить в них дольше, чем несколько дней. Самое большее неделя. Теперь я не захожу в сеть?
Если и есть ответ на это, я понятия не имею, каков он и где его найти. Я потираю руками лицо и смотрю на часы на ноутбуке. Я провела так два часа, и всё, что я нашла, — сорок новых друзей на Фейсбуке и куча дерьмовых дополнительных приложений, в которые я вступила. И под кучей я имею в виду сумасшедшую тонну дерьмовых приложений. Я перестала считать после 26.
Я кликаю по сайту своей школы и нахожу немного больше. Я официально чертовски горяча, фигурально выражаясь. Я на доске почета, состою в клубе по репетиторству и бла-бла-бла. Ничто из этого не говорит мне, почему я не могу вспомнить последние несколько месяцев своей жизни. Или почему я так уверена, что должна что-то сделать с исчезновением Джулиен Миллер. Я только знаю, что мне нужна профессиональная помощь.
Боже, мне действительно нужно, чтобы что-то прояснилось. Я прекращаю вздыхать и начинаю закрывать программы. Когда я перемещаю курсор, чтобы закрыть один из документов, что-то привлекает моё внимание. Еще один файл — текстовый файл, — в списке недавно открытых документов.
Джулиен.
Я протираю глаза и наклоняюсь вперёд, чтобы удостовериться, но я прочла правильно.
Моя кожа становится холодной как лёд, а ладонь увлажняется на мышке, когда я навожу курсор на семь букв.