Шесть месяцев спустя
Шрифт:
— Хлоя, это про Рождество. Папа купил маме браслет на Рождество. Он хранит его в моей комнате, на случай, если она будет обыскивать все его обычные потайные места.
Моим щекам становится ещё жарче, и я снова опускаю взгляд.
— Ох, ладно, я…
Мне нечего сказать, чтобы исправить ситуацию, поэтому я остаюсь в молчании. Боже, что со мной не так? У меня наконец появился парень мечты, и я могу потерять его, потому что я чокнутая невротичка. Великолепно.
Блейк снова смеётся, что заставляет меня вздрогнуть, потому что я чувствую, что сейчас заплачу.
—
Я чувствую его руку на своем лице, более холодную, чем комфортную, но сейчас ноябрь. Я смотрю на него, сдерживая слёзы.
— Мне правда очень жаль, — говорю я. — Я просто чувствовала себя неуверенно.
— Это мило, что ты ревнуешь, — говорит он, выглядя немного самодовольно.
— Нет, это не так. Это неприятно. Я действительно не пыталась вторгнуться в твою личную жизнь.
— Знаю. У нас обоих хватит уважения не делать этого.
Я вздыхаю с облегчением, и в этот раз, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня, я стараюсь распробовать его. Это всё ещё тяжелее, чем должно быть. Я не помню, чтобы раньше поцелуи были чем-то трудным. Чёрт, может это одна из вещей, которую я забыла.
Когда он отстраняется, я застегиваю пальто и легко открываю пассажирскую дверь.
— Так что, увидимся в понедельник?
Он улыбается, проверяя поворотник в зеркале заднего вида.
— Я не пропущу это.
Двигатель Блейка грохочет, когда он отъезжает, и передняя дверь скрипит, открываясь позади меня. Я слышу шум пылесоса, перед тем как папа снова закрывает дверь. У него подмышкой бумаги, в руке ключи.
— Вернулась с репетиторства? — спрашивает он.
— Да, но у меня назначена встреча с доктором Киркпатрик.
— Знаю. Я, уфф… я думаю, что могу отвезти тебя.
Читайте: Мама хочет, чтобы я отвёз тебя, чтобы попробовать выяснить, как ты крепка.
Я перевожу дыхание, но, к моей чести, не вздыхаю. Я делаю всё от меня зависящее, чтобы сдержать себя. Не могу его винить. Я знаю лучше, чем кто бы то ни был, что иногда с мамой легче просто согласиться.
— Я в любом случае собирался в Роудис, — говорит он, и я улыбаюсь.
Роудис Гриль. Так же известный как лучший кофе на всем побережье озера Эри. Исходящий паром кофе мокко звучит прекрасно. Или звучал, пока я не подумала о том, как мой желудок сжался от одного запаха кофе из кофеварки в другой день.
Но это же Роудис. Я могу переварить его, верно?
— Возможно, ты мог бы захватить мне мокко?
Он направляется в гараж, смотря на меня через плечо.
— Я думал, ты покончила с этим.
— Называй это рецидивом.
Мы забираемся в папину машину, устраиваясь в легком молчании.
Гул радио и жужжание двигателя сохраняют тихое спокойствие, пока мы срезаем дорогу через город. Нужно всего десять минут, чтобы доехать до офиса. Если он не решится спросить меня сейчас, мама не скажет ему ничего плохого.
Разве что дело вообще не во мне.
— Ты и мама не ссоритесь? — спрашиваю я.
Он отрывает пальцы от руля, вяло отмахиваясь.
— Нет, мама затеяла генеральную уборку. Я искал повод.
Он
Он вздыхает, и я знаю, что он сейчас признается.
— Ну ладно, она хотела, чтобы я поговорил с тобой.
— Да, я уже поняла.
— Она просто боится, вот и всё. Боится того, что ты не рассказываешь нам всё. Кое-что в твоих рассказах не сходятся.
Я смотрю за окно, на город, проходящий в тумане старых домов и витрин, нуждающихся в приведении в порядок.
— Мама думает, что ты, возможно, боишься поговорить с нами, — продолжает он.
— Это не так, — отвечаю я.
— Потому что ты можешь рассказать нам, что происходит. Даже если думаешь, что нам это не понравится, мы хотим услышать.
Снова поворачиваюсь к окну. На этот раз слёзы размывают изображение, которое я вижу.
— Я не сумасшедшая, пап.
Внезапно мне так необходимо, чтобы он поверил в это.
— Я никогда не думал, что ты такая.
— Но мама…
— Мама беспокоится, Хло. Вот и всё.
Я смеюсь.
— Да, она беспокоится, что я подведу её.
— Она хочет, чтобы ты была счастлива.
— Она хочет, чтобы она могла мной гордиться, пап. Это не одно и то же.
Он морщится, и я думаю, это потому, что он хочет защитить её. В конце концов, он этого не делает. Он подъезжает к обочине возле офиса доктора и паркует машину.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива.
Я наклоняюсь через сиденье между нами, сжимая его в объятьях. Хочу удержать как можно больше силы от его широких плеч, чтобы заставить себя поверить, что всё будет хорошо, но когда я отстраняюсь, это исчезает. Как пар, превращающийся в ничто.
Глава 9
В офисе доктора Киркпатрик я морально готовлюсь, в то время как она наливает мне стакан воды со льдом. Сначала она предложила мне горячий чай, первоклассный импортированный сорт, как она уверяла, но, в конце концов, я выбрала низкорентабельную воду из-под крана, потому что я слишком легкомысленна, чтобы различать ароматы и пить маленькими глотками.
— Трудно поверить, что прошла почти неделя с тех пор, как мы разговаривали в последний раз, — говорит доктор Киркпатрик, забирая мой стакан.
Так психиатр пытается спросить «Насколько ты была сумасшедшей за последние несколько дней?»
И мой ответ был бы «Просто чертовски сумасшедшей», но я здесь не для того, чтобы давать ответы. Если меня заставляют сидеть в этом глупом кабинете, я собираюсь взорвать её мозг, пока не найду что-то, что поможет мне вернуть память.
— Я была занята, — начинаю, — но, кажется, я вспоминаю некоторые события.