Шесть месяцев спустя
Шрифт:
Я задерживаюсь на последнем чуть дольше, чем должна, в моих мыслях всплывает его образ.
— Это как пятно.
Он вздыхает, почти как актёр в театре.
— Я просто хочу, чтобы ты мне сказала, почему так напряжена. Это всё из-за отметки за Академический тест?
— Отметки по тесту?
Он поворачивается ко мне, наполовину закатывая глаза.
— Моя оценка не намного лучше, ты же знаешь.
— Но я не…
Я прикусываю язык, осознавая, что я, возможно, написала тест. Я просто
— Я просто волнуюсь, — слабо говорю я, ожидая, что вернётся беспокойство. Но вместо этого я чувствую оцепенение. Тяжелое и давящее, как будто в полусне.
Ухх. Наверное, я переживаю шок. Просто прекрасно. Уж лучше это, чем приступы паники.
Блейк останавливается напротив моего дома. Я смотрю на темные окна. Венок на день благодарения, повешенный моей мамой, испускает теплый желтый свет. За всю мою жизнь дом никогда не казался таким милым.
— Ты хочешь, чтобы я зашёл?
— Нет, все нормально, — говорю я. — Я действительно устала.
Он кивает и склоняет голову.
— Эй, перестань переживать из-за отметки за тест. Ты в первой тройке, Хлоя. Ты одна из лучших.
Я открываю рот, чтобы сказать, что понятия не имею, о чём он сейчас говорит, но в этот момент он целует меня на прощание. И я не могу вспомнить, что хотела спросить у него, потому что это был Блейк. Блейк Таннер, целующий меня.
Я мечтала об этом, сколько себя помню. Но никогда в моих мечтах это не ощущалось так чудовищно неправильно.
Глава 4
Меня будит настойчивый звук электронного будильника. Должно быть, сейчас не больше 7 часов утра. Я так устала. Так уютно лежать в коконе из одеял.
Часы ревут, равнодушные к моему молчаливому протесту. Я поворачиваюсь, нажимаю на кнопку повтора и возвращаюсь в блаженное тепло моего одеяла. Еще пара минут, и я встану. Я мысленно подбираю свой гардероб. Мой голубой топик чистый? Хоть бы. Или я могу…
Мои мысли мгновенно останавливаются. Я вспомнила. Снег. Темнота. Блейк. Адам.
Я сажусь, просматриваю комнату и резко сдёргиваю с ног покрывало. Холодно и темно. Слишком холодно и темно для семи утра в мае. С дрожью встаю с кровати и ступаю на деревянный пол. Занавески в комнате плотно закрыты, ни один луч солнца не проникает по краям.
Я быстро тяну занавески, будто срываю повязку. Снаружи все ещё зима. Моя надежда умирает.
Со вздохом я прижимаю ладонь к холодному стеклу. Улицы выглядят волшебно, каждый дом и почтовый ящик покрыты снегом, таким же белым, как сахар. Как на Рождественской открытке.
Но я ещё не готова к Рождеству. Я готова к джинсовым шортам, сладкому чаю и длинным
Я возвращаюсь в кровать и сворачиваюсь в клубок. Это был не ночной кошмар, на который я, засыпая вчера, так надеялась.
Теперь неприятная правда нового дня сводит мне зубы. Я теряю время. Большую его часть.
— Хлоя?
Голос моей мамы, поднимающейся по лестнице, знакомый и немного хриплый. Я думаю, она выпила недостаточно много кофе.
— Ты хочешь позавтракать, дорогая?
Нет. Я не хочу завтракать. На самом деле, я хочу вернуться на шесть месяцев назад.
Попытка позвонить Мэгз снова безрезультатна, поэтому я просто сдаюсь и спускаюсь вниз. Мама копается в холодильнике, её волосы обернуты полотенцем, а рубашка застегнута неправильно. Ничего нового. До тех пор, пока она не поворачивается ко мне, расплываясь в улыбке.
— Доброе утро, Суперзвезда. Хочешь овсянки, чтобы твой мозг работал лучше?
Ухх, что? Я моргаю несколько раз, а она просто смеётся, вытаскивая коробку черники и пару баночек йогурта. Это всё очень…странно. Мы никогда не завтракаем. По крайней мере, не вместе.
— Слишком рано, я понимаю. — Она кивает на чашку и блюдце на столе. — Твой чай готов.
Чай? В этом доме есть чай? Я не понимаю, о чём она говорит, и я слишком устала, чтобы заботиться об этом. Из кофейника поднимается пар, и я направляюсь к нему, чтобы налить себе кофе. Воздух движется, и на меня накатывает тошнота. Я ставлю кофейник обратно на подставку.
— Что случилось с кофе? — спрашиваю я.
Мама вздыхает и делает ещё глоток, а мой желудок невольно сжимается в протесте.
— Не начинай снова, Хлоя.
Мои руки начинают трястись. Я больше не могу выносить это. Мне слишком страшно.
— Мама, мне надо поговорить с тобой.
— О колледже Вассар? Дорогая, я знаю, что это звучит неубедительно, но с твоей успеваемостью, я считаю, что…
— Не о колледже Вассар, мам. Это обо мне. У меня неприятности.
Она смотрит на меня, её серые глаза наполняются беспокойством.
— Какие неприятности? Проблемы в школе? Дети в группе по Академическому тесту?
Я не виню её за вопрос. Если я отстану по некоторым предметам в школе, это будет значить, что я не раскрою мой потенциал.
— Нет. Я просто… Я забываю некоторые вещи.
От облегчения кровь приливает к её щекам.
— Конечно, ты забываешь вещи. Ты изнурена, дорогая. Ты училась днями и ночами, чтобы получить дополнительные баллы.
— Я думаю, это нечто большее, — говорю я.
Мысль о том, как я зарабатываю дополнительные баллы, кажется сумасшедшей. Я девушка, чей девиз — «играй сейчас, работай потом», и она знает это лучше, чем кто-либо другой.