Шесть минут до конца лета
Шрифт:
Они стояли друг напротив друга – высокая статная блондинка с большой душной грудью в треугольном лифчике и маленькая собранная китаянка – и сверлили друг друга взглядами. Рядом вертелась взволнованная вахтерша. Она прекратила свои суеверные завывания и теперь молча, но нервно грызла ногти и сплевывала огрызки на ковер. Зато девчонки из «Кавычек» воспользовались моментом, прыснули на улицу и растворились в сумерках.
– Мне страшно, – сказала Женя тихо. – Я иду домой.
– Я тоже, – голос Мати подрагивал вполне натурально, а моська и вправду казалась испуганной. Она снова
– Давайте хоть так, – согласилась Майя Цзиньсуновна, кинув недобрый взгляд на Мати. – Доброй ночи, девочки.
Поняв, что на этот раз их точно выпроваживают со всей решительностью, Женя и Мати поспешили на улицу.
– Все в дугу легло, даже мой роман! – смеялась Матильда из-под корзинки.
– Так рождаются легенды! – Женя тоже улыбнулась.
– Видишь, все получилось, а ты переживала…
На прощание они обнялись, и Женя припустила домой. Время шло к одиннадцати. Хотелось в душ и спать, но настроение было отличное. Надо же, все получилось!
Зайдя в подъезд, она на цыпочках поднялась в свою квартиру.
Женин дом был старым, послевоенной постройки, но крепким и ухоженным. Внутри была деревянная лестница, в подъезде, как его ни мой, ни скобли, ни лакируй, все равно пахло мышами, как во всех домах в Писательском квартале. Внизу сверкал огнями и гремел girl-power-музыкой «деГуж». Он занимал почти весь первый этаж, а второй делили две большие квартиры. Одну в наследство от бабки получила Женя, другой владела семья ее одноклассника Аркаши.
Аркаша был дома, это Женя выяснила, прислонив ухо к его двери. Он смотрел телевизор и что-то сам для себя комментировал вслух. Значит, пока все в порядке.
Женя напилась воды из электрического чайника и развернула еще два бруска популярного мыла, купленных в супермаркете за углом. Как она и подозревала, в линейке ароматов между орхидеей и грейпфрутом оказались еще два – лотос и алая роза.
Ни резать, ни мылить не хотелось – устала. Женя закинула бруски на подоконник, к остальным, плюхнулась на брошенный в углу новый ортопедический матрас и мгновенно заснула.
Ева
– Эта история была бы слишком скучной и обыкновенной, если бы однажды не взорвалась многоэтажка на Одинцова…
Земсков собрал пресс-конференцию. Пришлось. После того, как Мати и Женя провернули операцию «Крик и пыль» еще несколько раз: в разгар рабочего дня на пятом этаже, откуда сотрудникам очень сложно было убежать, не привлекая внимания, и прямо в вестибюле, перед самым концом первой смены, когда библиотекари были на низком старте – и слух о призраке Третьей Жены, что тиранит белогорскую научную библиотеку, пополз по городу. Когда на третьем этаже погасли все лампы и перестали работать все компьютеры и электрические приборы попроще, а спецы не нашли никаких повреждений ни в проводке, ни в оборудовании, к Земскову стали захаживать журналисты. Когда кто-то из напуганных библиотекарей, мелко крестясь, кинулся в монастырь напротив и слезно умолял священника прийти и изгнать нечисть – об этом, конечно,
Но сначала он разослал по всем редакциям пресс-релиз с фотографиями, что сделали Мати и Женя, и призвал провести независимую экспертизу на наличие компьютерной обработки. Желающих нашлось немало, но сколько бы они ни корпели над снимками, следов фотошопа не нашлось. Версия с розыгрышем все еще была актуальна, но ее сторонники остались в меньшинстве.
Что веселого в самом деле может быть в розыгрыше?
А привидение – это привидение!
Сейчас Земсков со сцены в читальном зале рассказывал историю Третьей Жены, и слушателей набилось так много, что кое-кому пришлось топтаться в коридоре, выглядывая из-за чужих плеч.
– Через пару месяцев после взрыва Ева исчезла. Никто ее больше не видел. Все в городе уверены, что она мертва.
Дышать в читальном зале было решительно нечем, поэтому Мати и Женя слонялись в холле, у каталога, от нечего делать открывая и закрывая его длинные ящики. Женя выискивала на карточках смешные имена и фамилии, а Матильда прятала ото всех заплаканное лицо.
Земсков порвал с ней.
Она не ожидала.
И теперь она молчала и плакала, вытирая слезы тонким носовым платком в клеточку. Он был мокрым насквозь.
– Рудольф Михайлович Прянишников, – прочитала Женя.
– Владимир Вениаминович Бабореко, – Матильда улыбалась ей сквозь слезы.
– Правда, что ли? Что написал?
– Свою автобиографию.
Женя разглядывала карточки и ждала, когда Мати наконец заговорит о своей боли.
– Что мне делать, Жень? – не выдержала Матильда. – Как мне быть?
– Ничего, – уверенно сказала Женя. – Отвлечься. Сквознякова Вероника Васильевна.
Матильда смотрела на нее умоляющим взором.
– Он принял решение, – добавила Женя. – Ты ничего не можешь сделать.
– Ничего?
– Ничего.
Интересно, как скоро все окончательно утвердятся в мысли, что Мати – любовница Земского? Он ходит хмур, Мати плачет, а по библиотеке уже пронеслась сплетня, что заведующий помирился с женой.
– Где у вас тут можно записаться в книжный клуб «Кавычки»? – к ним подошла ватага юнцов с модными прическами.
– Оставьте ФИО и телефоны на вахте, следующая встреча состоится завтра в 19.00, – машинально ответила Мати.
Книжный клуб вырос в два раза. Читатели расхватали все книги по краеведению. Краеведы настолько удивились этому ажиотажу, что теперь тоже подумывали открыть свой кружок. Привидение сделало свое дело, библиотека процветала. Только Владу и Мати теперь было не здорово.
Юнцы ломанулись было на вахту, но задержались у стенда с фотографиями привидения Евы и теперь водили по ним любопытными носами – разве что лупы не достали! Земсков в читальном зале рассуждал о гегелевской истине, одновременно через проектор показывая видео с камер наблюдения, где не было видно Мати и Женю, но очень отчетливо просматривалось облако люминоло-магнитной пыли.