Шестой океан
Шрифт:
– Законная тревога у тебя, Олег. Нужно помнить: чем больше у нас успехов и радости, тем сильнее злятся наши враги. Но им не удастся пробраться на наш космодром - руки коротки!
– Это верно,- поддержал Виктор.- Но я за то, чтобы взять с собой в полет и оружие. Чем черт не шутит, может, встретимся с Полем Арнолем. А он, видно, такой парень...
– Если понадобится,- ответил Денисов,- мы с Арнолем справимся и без оружия. Я все думаю о его ракете. Загадочная история. Вы не помните, когда они совершают посадку?
–
– Эх, как нехорошо получилось,- пожалел он.
Затем посмотрел на часы и оживленно сказал: - Включи, пожалуйста, радиоприемник. Теперь как раз четыре. Послушаем последние известия.
Я повернул ручку настройки. В радиоприемнике послышался треск, шум. Потом зазвучал голос диктора:
"Слушайте экстренное сообщение Белого дома. Ракета "Анаконда", которая сегодня утром начала посадку на Луну, потерпела аварию. Связь с экипажем пре рвана. Причины аварии неизвестны".
– Ну вот, то страшное, чего я ожидал, случилось-сказал Денисов тихим голосом. Откинувшись на спинку сидения, он закрыл глаза.
Признаться, у меня по телу пробежала .холодная дрожь. Вот тебе и космические дороги. Первый полет - и катастрофа... Если нет связи с ракетой, то и думать долго не приходится: она встретилась с крупным метеором.
До самой Галактики ехали молчаливые, озабоченные.
Наконец вдали из-за леса показался серый купол обсерватории. Там внимательные глаза телескопов, с неослабевающим вниманием следящие за большой Солнечной Республикой. Неподалеку от обсерватории стоят мощные направляющие антенны радиолокационных установок, радиостанций, космических телепередатчиков.
Широкое бетонное шоссе круто свернуло в сторону. Реактивный ЗИЛ остановился.
– Иван Иванович, приехали!
– напомнил я Денисову. Он раскрыл глаза, удивленно оглянулся. Конечно, он не спал, а что-то мучительно обдумывал. Выйдя из кабины, Денисов торопливо зашагал по широкой аллее. Куда? Я пошел за ним следом.
И вот мы сидим в круглом зале, в котором царит полумрак. Вдоль стен щиты управления, огромные матовые экраны. Они пульсируют миллионами разноцветных точек.
Денисов кивком головы поздоровался с операторами радиолокаторов, сел возле экрана, на котором сразу увидел силуэт "Анаконды".
– - Сигналов нет?
– спросил он.
– Нет, Иван Иванович,
Денисов тяжело вздохнул. Он предчувствовал беду, но не такую. По его расчетам, ракета Штатов если и должна была потерпеть аварию, то из-за недохватки топлива. А здесь случилось совсем неожиданное. Погибли люди... Они не успели даже послать в эфир понятное на всех языках "S0S".
До самого вечера просидел он у аппарата, записывая данные полета ракеты, определяя ее орбиту. Потом поднялся, устало сказал:
– Завтра ракета разобьется о лунные скалы. Им нужно помочь! Проверьте еще раз и сообщите мне.
– Хорошо, Иван Иванович,- торопливо
И только он подошел к двери, как на щитах вдруг загорелись красные огоньки ламп. В зале послышался какой-то гудок, сбоку вспыхнул небольшой экран телевизофона.
Я остолбенел от неожиданности. Прямо мне в глаза смотрела Наташа. Лицо ее было взволновано, лихорадочно горели глаза.
– Начальник операторской! Товарищ начальник,говорила она с каким-то отчаянием в голосе.- С ракеты "Алмаз" идут странные сигналы. Включаю центральный зал. Слушайте! Слушайте!..
Денисов круто обернулся, вскинул голову. Откудато, как будто из-под потолка, долетал едва слышный голос на английском языке:
– Откройте дверь "Алмаза". Откройте... задыхаюсь!..
Глава двадцать первая
– Роб, я с ума сошел или мне приснилось? Что это придумал Макс? Он же погубил себя,- говорил растерянно Поль Арноль.
Роб стоял у иллюминатора притихший, задумчивый.
Сквозь звездную суету черного неба перед ним вырисовывалась фигура больной, обессиленной жены. Не она ли это говорит, шепчет с упреком посиневшими сухими губами:
– Роб, ты погубил себя...
Он все-все помнит до мелочей. Эсланда сердцем чуяла беду. Она не была рада тем пятистам долларам, которые он с гордостью вложил в ее руку в день, когда был зачислен в экипаж ракеты.
– Это нехорошие деньги, раз они заработаны таким способом... Роб, одумайся. Поищи другую работу. Я подожду... Я не умру...
Она уже не могла говорить, только едва-едва шевелила губами. В груди что-то хрипело, ее бил сухой, мучительный кашель. Эсланда смотрела ему в лицо с мольбой и упреком. Жизнь оставляла ее тело, йдни глаза - глубокие, впалые - еще горели мерцающим огнем, видели свет, людей.
Он не сдержался, заплакал. Она гладила его волосы, поцеловала в лоб. Уста были холодные, шершавые. Ему показалось, что жена дотронулась ими до сердца. Оно болезненно встрепенулось.
– Пожалей детей. Погибнешь ты, не дотяну до осени и я. Они останутся сиротами... Роб...
Обессиленный, убитый горем и грозным страшным предупреждением, он не мог пошевелиться. Он лелеял заманчивые планы, летел, как на крыльях, домой, неся эти деньги, чтобы обрадовать жену, детей. А получилось, что он принес тревогу, мучительные мысли, страх.
И только когда в узкую, тесную комнату вошел доктор, которого он пригласил по телефону еще в городе, Роб тихо поднялся с кресла, чтобы показать ему больную.
Он не понес назад денег, не отказался от далекого опасного путешествия. Доктор уверял, что больная поправится, если будет лечиться. А чтобы лечиться, нужно иметь деньги. Это был заколдованный круг, из которого он не мог вырваться...
– Роб! Черт побери! Ты выводишь меня из терпения!
– загремел капитан ракеты.
Роб сразу оторвался от своих воспоминаний.