Шифр Шекспира

Кэррелл Дженнифер Ли

А может, дело зашло дальше. Если разобраться, каждый из участников представлял какую-то пьесу в соответствии с частями химеры: Бэкон — «Виндзорских насмешниц», леди Пембрук — «Антония и Клеопатру», а также «Короля Лира», Оксфорд был связан с «Гамлетом» и комедией «Все хорошо, что хорошо кончается», Дерби — с «Бесплодными усилиями любви» и «Бурей». Может, когда-то они приносили драматургу сюжеты или подсовывали книги — взгляни, мол, тебе понравится. А взамен получали право заглядывать в пьесы до их завершения, подсказывать фразу или имя.

Крайний вариант развития событий таков: «члены» химеры могли писать все сами, коллективно или поодиночке, а Уильяма Шекспира наняли как посредника и представителя.

Тогда «человек из Стратфорда» был только курьером, призванным доставлять пьесы в театр под именем, не вызывающим подозрений, аллегорическим и почти благородным, чтобы никто не мог упрекнуть истинно знатных сочинителей в причастности к лицедейству — низкому ремеслу актеров и балаганных шутов.

Между этих полюсов лежала нехоженая земля домыслов и предположений. Возможно, Шекспир служил переписчиком или даже ответственным консультантом по сценариям. Большей частью пьесы хорошо приспособлены для исполнения на сцене, что было доступно лишь человеку, знакомому с театром, с расположением сценического пространства, возможностями и привычками конкретных актеров и трупп. А может, пятичастная химера была маленькой академией. Может, в ее магическом кругу Шекспир ощущал себя равным среди прочих или даже звездой среди верных учеников.

Прибыл официант с полной тележкой снеди. Сэр Генри, всхрапнув, проснулся и радостно налег на жаркое с молодым горошком и йоркширский пудинг. Я отказалась. Мне было не до еды.

Именно Дерби скорее всего первым открыл мистера Шекспира из Стратфорда. Встречались ли они в детстве, где-то на севере? Шекспир был на три года младше, и окружение, вырастившее его и будущего графа Дерби, разнилось, как небо и земля. Однако в театре, где правили свои законы, богач был наравне с бедняком. Может, они познакомились на представлении в Стратфорде, Ковентри, Честере или даже в Ноузли-Холле и Латом-парке, после чего Шекспир оставил родные места в составе труппы графа Дерби или лорда Стренджа? В начале карьеры он как будто поддерживал связи с обеими компаниями и еще с актерами Пембруков.

Что, если два Уилла каким-то образом сдружились? Нашли друг друга занятными или по крайней мере полезными? Кто кого научил — Шекспир Дерби театральным премудростям или же Дерби, как Гамлет, давал своему актеру советы и заказывал пьесы?

Мне вдруг представилась графиня Пембрук: как она, изящная, светловолосая, решительная, под руку с Бэконом и Оксфордом врывается, расталкивая слуг, в кабинет к Шекспиру и Стэнли. Поэт вскакивает, опрокидывая чернильницу, перо падает со стола. Юбки и кружевной воротник графини еще колышутся от быстрого шага. Она торжествующе улыбается и требует платы за молчание, порождая залп гнева и возмущения. «Не деньгами», — тонко замечает графиня. Этого у нее куда больше, чем у мистера Стэнли вместе с его актером, да и не опустится она до такого убогого шантажа. Нет, ей нужны имя и сцена. Она желает получить место на этом пиршестве масок.

Стэнли загнан в угол. Если это всплывет, отец лишит его наследства, а братец-вертопрах едва ли бросится помогать. Что ж, он всегда любил интересных собеседников. А мистеру Шекспиру и вовсе терять нечего: вместо одного покровителя — четверо. Может, он сам шепнул графине о нем — непроста так хитро улыбается…

В дверь постучали, и приступ тревоги рассеял мою грезу.

Оказалось, пришел Бен. В руках у него была спортивная сумка. Судя по тому, как натянулся ее ремень, он захватил с собой что-то помимо кроссовок.

— На церковном дворе только один патрульный, — доложил Бен, — зато у Дома Нэша многовато садовников с пушками. Синклерова работа, как пить дать.

— Видел его? — быстро спросила я.

— Нет.

Бен сел рядом с сэром Генри и принялся за ужин, а мне есть по-прежнему не хотелось. Хотелось думать, думать и думать…

В самом деле,

после 1593 года в творчестве Шекспира произошел неожиданный подъем — не только количественный, но и качественный: изменились тон, направление мысли, ее глубина. На протяжении шести-семи следующих лет из-под его пера появились «Бесплодные усилия любви», «Вознагражденные усилия любви», «Ричард II», «Ромео и Джульетта», «Сон в летнюю ночь», «Король Иоанн», «Венецианский купец», первая и вторая части «Генриха IV», «Виндзорские насмешницы», «Много шума из ничего», «Генрих V», «Как вам это понравится» и «Юлий Цезарь»: по два-три шедевра в год, причем иные не сходили со сцены по полтора года, вроде «Ричарда II», «Ромео и Джульетты», «Сна в летнюю ночь» и «Короля Иоанна». Большинство писателей пошли бы на убийство ради того, чтобы написать столько и такого за шесть десятилетий, а тут — всего шесть лет!

Меня передернуло. Безумие — вот это что. Я превращалась в Делию. Мисс Бэкон вообразила, будто Шекспиром был ее однофамилец, а теперь мисс Стэнли представляла на его месте Уильяма Стэнли. Делия собиралась вскрыть могилу, и я — тоже, в эту самую ночь.

«Мисс Бэкон была права. Права и еще раз права».

Мисс Бэкон спятила.

Я схватила том Чемберса и несколько раз встряхнула корешком кверху, пока не выпали все письма и бумаги, сложенные между страниц. Листки запорхали в воздухе, словно высушенные крылья бабочек, и легли ворохом на ковер. Я нагнулась и стала их перебирать, почти не смущаясь того, что сэр Генри и Бен глазеют на меня из-за стола.

Черт возьми, ведь доказательств — полно! Каталожная карточка Роз, письмо Гренуилла к Чайлду, Офелии — Джему… Ее же предсмертное письмо Эмили Фолджер. Письмо графини Пембрук сыну — «Наш верный Шекспир тоже здесь». Письмо Уилла «Сладостному лебедю». Надпись на странице фолио из библиотеки Дерби. И наконец, самое прекрасное — миниатюрный портрет молодого человека на фоне огня, спрятанный внутри броши.

Так что мы имеем? Что знаем на самом деле?

Шекспир пишет пьесу, основанную на истории Карденио из романа Сервантеса «Дон Кихот», и эта пьеса освещает неприглядный эпизод жизни Говардов. «Глобус» горит, рукопись исчезает. Много лет спустя Уилл (вероятно, граф Дерби) пишет «Сладостному лебедю» (вероятно, леди Пембрук), говоря, что не против выпуска фолио как сборника пьес, если в него не войдет «Карденио», и что берет на себя объяснения с Королевским английским колледжем Вальядолида. В числе прочего он шлет в Испанию экземпляр первого фолио с собственным гербом на обложке. Посылка предназначалась некоему Уильяму Шелтону, священнику и брату переводчика Сервантеса, если только им не был он сам.

Оставив книгу в библиотеке колледжа, отец Шелтон отправляется в Новый Свет и погибает среди индейцев где-то к юго-западу от Санта-Фе. Долгое время о нем ничего не известно, пока могилу не находит Джем Гренуилл.

Откуда он знал, где искать?

Если вспомнить, Гренуилл сообщался с Офелией Фэйрер, которая, в свою очередь, знала Делию Бэкон. А Делия Бэкон верила, что тайна о поэте скрыта под могильной плитой.

«Людей переживают их грехи, заслуги часто мы хороним с ними».

Далее, Офелия решает, что они с Джемом согрешили против Бога и человека, и во искупление греха возвращает все ключики по местам.

«Пусть похоронят плоть мою и с ней позор наш — имя, коим был я зван», — писал Дерби. А Делия верила в могилу Шекспира, в то, что именно там таится истинная сущность столь навязчиво обожаемого ею гения.

Перешагнув через ворох бумаги на полу, я подошла к окну и распахнула его. Так ли уж безумно следовать за сумасшедшей?

Народ парами-тройками повалил из освещенных дверей, ежась под дождевыми каплями, спеша вдоль по улице. Ночное кочевье из ресторанов в театры началось.