Шиш вам, а не Землю!
Шрифт:
— Как куда? — недоуменно вопросил один из камуфлированных с тараканьими усиками над верхней губой. — И дураку понятно, дорога ведет только в одно место — ракетодром Трех Свиней.
— Только трех? — уныло протянул Кондратий. — Неизвестно почему, но ему жутко хотелось, чтобы этих свиней было побольше. Может быть потому, что в Бараклиде жрать было нечего и у него давно кишки в животе марш играли.
— Только, — авторитетно подтвердили. — Больше, наверное, не завезли, когда называли это почтенное место. А, что, ты и вправду не знал, куда ведет дорога?
— Знать то знал, — схитрил Кондратий. — Но вот решил вас проверить.
— Нам
При упоминании об урезании пайка уже все чешуйчатники с ненавистью посмотрели на Кондратия.
— Не, я не из комиссии, — поспешил откреститься Кондратий, с облегчением вздыхая оттого, что он и вправду не из комиссии.
Кондратий, ведь, прекрасно понимал, стоит ему признаться в урезании пайка и гибель его при невыясненных обстоятельствах в результате несчастного случая стопроцентно обеспечена. Не нужно было быть большим ученым, чтобы понять, что солдаты любой из армий галактики не любят, когда урезают их паек.
— Смотри, — подтвердил мысли Кондратия тот, что спрашивал про комиссию, — не дай бог раскроется, что ты из Комиссии, кранты тебе обеспечены. Усек?
— Чего ж тут не усечь, — кивнул Кондратий. — Все и так ясно, как дважды два.
— Что ж ты в трусах бегаешь, молодой человек? — повернулся к Кондратию фомальдегаусец с нашивками унтер-капрала на рукаве и бугрящимися мышцами под этим рукавом.
— Да как вам сказать, уважаемый унтер-ага, — замялся агент-13-13. — В общем, ограбили меня. Прямо на дороге. Одежду и деньги забрали, сволочи!
Когда Кондратий произносил последнюю фразу своей тирады, он вспомнил гнавшихся за ним тюремных надзирателей с дубинками и потому слово «сволочи», слетевшее с его губ, прозвучало более, чем натурально в том контексте, в котором он его сказал. И, наверное, только поэтому, в виду достоверности интонации Придуркина, солдаты в грузовике и в особенности сам унтер поверили ему.
— В последнее время на дорогах шалить начали, — переглянулись солдаты. — Никому житья не стало.
— Коррупция, — сказал тощий и бледный очкарик, сжимая уже видавшую виды винтовочку в тонких и нервных пальцах.
— При чем тут коррупция? — возразил другой. — Все дело в инфляции и ни в чем другом.
— А я думаю, виновата эпидемия Морголиса, унесшая в прошлом году все поголовье скота в Междуречье, — покачал головой третий.
И на этом разговор о причинах падения уровня жизни на Фомальдегаусе и развившейся в связи с этим преступности, сам собой угас.
— Во! — внезапно показал Придуркину унтер-капрал на все того же очкарика с очками-велосипедом на курносом чешуйчатом носу. — Чемпион! Самый умный в отделении боец. Никто Умника в домино обыграть не может. Скоро поедет в полк играть за честь полка.
— Плевать я хотел на ваш полк! — внезапно обиделся очкарик. — Мне и здесь хорошо.
— Ррразговорчики! — прикрикнул на очкарика унтер и, повернувшись к соседу очкарика: скользкому типу с водянистыми глазками-буравчиками, попросил-приказал: — Эй, Гундосый! А ну сбацай нам что-нибудь на своей пищалке-громыхалке! Авось, полегчает. Апосля вчеряшнего на душе, ой, как муторно.
22
Не заставляя себя долго уговаривать,
Время летело быстро. Так быстро, что Кондратий и не заметил, как они доехали до ракетодрома. Возле вьездных ворот машину встретил малоприветливый, заспанный фомальдегауский офицер.
— А это, что за безобразие? — ткнул он пальцем в руку Кондратию. — Почему не в форме? — И тут же переключился на остальных. — По ракетам, свиньи и бездельники! И живо мне! — Новоприбывшие рейнджеры, позабыв обо всем на свете, принялись выпрыгивать из кузова и помчались, сломя голову, к огромным металлическим конусам, что стояли на краю ракетодрома и являлись, скорее всего, фомальдегаускими ракетами. Каждый из этих конусов, как рассказывали Кондратию еще по дороге, вмещал в себя до десятка бойцов Фомальдегауской Звездной Гвардии и был по сути управляемым летучим космическим дотом при полном вооружении. — А ты чего расселся, как квохкудалка на насесте? — обратился офицер к Кондратию? — Бегом одеваться в склад! И, что б мне по форме был через две минуты! Да пошевеливайся, недоумок, сегодня я в плохом настроении! Через пять минут жду в ракете: побритого, одетого и надушенного солдатским убийственным одеколоном из серии «Смерть врагу!». Этот запах сильно действует на неприятеля, побуждая его к бегству.
Кондратий, нехотя, поплелся к складу — длинному, неказистому сооружению с висящей на одной петле, обшарпанной дверью.
Часть неба к этому времени закрылась низкой облачностью, прикрыв, таким образом, некоторые из висящих над горизонтом планет. Две из пяти. И теперь тело разведчика отбрасывало не пять теней, что являлось на планете очень хорошей приметой, как уже знал Кондратий, а только — три.
Кондратию даже через стены склада-барака было слышно, как стартовали в облачное небо Фомальдегауса одна за другой ракеты Звездной Гвардии, своим ревом перекрывая осипшие голоса офицеров, выкрикивающим вдогонку поднимающимся кораблям богохульства и проклятия.
— Кто так взлетает, свиньи? Разве вас так учили взлетать? Пять нарядов вне очереди каждому, чтобы неповадно было позорить доблестную фомальдегаускую армию, недоумки!
Из беспорядочных, гортанных выкриков офицеров Кондратий определил, что ракеты летят на Фарагосс. Но, что собираются делать рейнджеры на Фарагосе, ему было непонятно.
Очень скоро Кондратий отыскал подходящий комбинезон и примерил эту нехитрую пятнистую одежонку. Было в самый раз. Он-то думал, что придется одевать бриджи с прорезью для хвоста. Но брюки оказались практически земного фасона и это успокоило Кондратия. Конечно, определенные и несомненные удобства в прорези на заднем месте фомальдегауских брюк есть, но не всегда это эстетично и прилично.
Он уже напяливал широкую, как таз для варки варенья, каску себе на голову, когда услышал сбоку громкий шепот.
Шепот не просто был громким, но в нем еще сквозили и нотки озабоченности за жизнь обладателя этого шепота, жизнь Кондратия и за чью бы то ни было жизнь вообще.
— Эй, приятель! — сказал шепот. — Ты, что, оглох! Я у кого спрашиваю?
— Не знаю, — сказал Придуркин первое, что пришло на ум.
— Вот и я говорю, — сказал шепот. — Совсем обнаглели эти чешуйчатники, а? Пора бы взяться за них, как следует.