Шиворот-навыворот. Глеб и Ванька
Шрифт:
— Да? Хорошо. Даю…
Он протянул трубку недоумевающему Стасу. Тот опасливо поднес ее к уху, будто аппарат был ядовитым насекомым.
— Стасик, — сказал телефон маминым растерянным голосом. — Это ты?
— А… Д-да, мам, это я. Что… ты в порядке?
— Стасик, тут пришли какие-то люди… Они говорят, что ты… что у тебя проблемы. Что ты должен денег, много! Это… они говорят ужасные вещи, Стасик! — мамин голос сорвался, она всхлипнула и замолчала.
— Мама, я в порядке, — непослушными губами выдавил Стас. — Это… Это недоразумение. Сейчас все решим. Не волнуйся, тебе нельзя.
Мужчина требовательно
— Вы сами нас вынудили, — печально сказал черный человек. — Поверьте, мне все это так же неприятно, как и вам.
Стас молча смотрел на него. Мужчина кашлянул и нахмурился.
— Станислав Аркадьевич, вы в порядке?
Стас помотал головой.
— Понятно, — вздохнул мужчина. — Все в ваших руках, господин Нечаев. Будем сотрудничать?
— Да, — прошептал Стас. — Будем.
Глава 8. «Будь здорова, сова!»
Следующие две недели выдались напряженные. Постоянные «тренировки» занимали много времени и частенько приносили весьма неожиданные результаты. Погружаться в состояние, необходимое для изменения реальности, Глеб научился уже хорошо. Но вот последствия «колдовства» частенько поражали воображение.
Верный друг не раз становился жертвой проводимых экспериментов. Например, попытка превратить Пашкину скромную вязаную шапочку в роскошный шлем, как у орков в Варкрафте, привела к тому, что шапка просто исчезла, а голова Гнома украсилась парой небольших изящных рожек. Произошло это прямо посреди улицы, так что пришлось срочно прятаться в ближайшем подъезде и ликвидировать последствия неудачного эксперимента. Получилось не сразу — Глеб никак не мог сосредоточиться из-за безудержного хохота. Погрузиться в нужное состояние помогла хорошая затрещина, щедро отвешенная неумелому «колдуну» рогатым напарником.
Верный друг не жаловался на неудобства. К тому же, со временем у Глеба все лучше получалось ликвидировать неприятные последствия экспериментов. Более того, в глубине души Пашка отчаянно завидовал другу, но сам пробовать на себе действие прибора боялся.
А три дня назад пострадали сразу оба приятеля. В пустынном осеннем парке — постоянном месте испытаний силы — Глеб изо всех сил жмурился, пытаясь устроить небольшое локальное лето. Сильно мешал холодный пронизывающий ветер и водяная пыль, висящая в воздухе. Уже совсем отчаявшись, Глеб неожиданно вспомнил их с Гномом поход на небольшое лесное озерцо в пригороде. В тот день стояла адская жара, вода в озере казалась подогретой, и приятели провели в ней почти весь день. На берегу мокрые плавки высыхали за несколько минут, а голова начинала кружиться от подступающего теплового удара.
Глеб как раз вспоминал, как они ехали домой в пустой душной электричке, передавая друг другу бутылку с лимонадом, когда ощутил пронизывающий до костей холод. Предчувствуя какую-то подлянку, он медленно открыл глаза…
Весьма странная картина предстала бы перед глазами случайного прохожего, забредшего в неуютный октябрьский парк этим вечером — двое подростков в шортах и майках с дикими воплями
Вернуть обратно соответствующую сезону одежду не удалось. Какая уж тут сосредоточенность, если мозг сводит от холода. К счастью, родители вместе с Никой уехали в гости к бабушке. «Мы это… закаляемся!» — брякнул Глеб первое, что пришло в голову, когда Ванька открыл дверь трясущимся, как два отбойных молотка, приятелям. Братишка молча посторонился.
— Слушай, а чего это с Ванькой? — спросил Пашка, глотая на кухне горячий чай с лимоном.
— Не знаю, — пожал плечами Глеб, наконец-то перестав стучать зубами. — Он вообще в последнее время смурной какой-то.
— А ты за ним ничего такого не замечал?
— Чего?
— Ну, не знаю. Может он этот твой «Потенциал» нашел и теперь летать умеет или мысли читать.
— Да он почти не разговаривает ни с кем, даже к своим эморям ходить перестал. Только спит или музыку слушает. Хотя… — холодок побежал у Глеба по спине. Он вспомнил как, запихивая под кровать очередную порцию игрушечных котят, не обнаружил там первые восемь. Но тогда он ничего не заподозрил, решил, что они просто испарились сами собой, как зыбучий пол и Пашкины рога. Остальные игрушки, кстати, не исчезали. Нескольких он отдал Нике, а остальных они с Пашкой подбросили в детский сад. А вдруг Ванька рылся в его вещах и котят забрал. Что если Гном прав, и этот эмо кусок нашел приборчик и включил? Глеб ведь с тех пор как сунул его в коробку, так больше и не проверял?
— Идем, — он решительно направился в комнату. Ванька, как всегда, лежал, свернувшись калачиком на кровати, и слушал музыку. Глеб заглянул под кровать. Коробка была на месте, только лежала совсем не так, как он ее положил. Мама в их комнате не убирается, значит… С замиранием сердца он вытащил коробку из-под кровати, прибор был на месте.
— Ванька! — рявкнул он. Братишка не реагировал, тогда Глеб выдернул пимпочки наушников у него из ушей.
— What’s the… — начал Ванька.
— Я с тобой разговариваю!
— Чего надо?!
— Ты мои вещи трогал?
Ванька ощетинился как еж, покосившись на коробку от кроссовок, которую Глеб прижимал к груди.
— Больно нужно. А что?
— Так… Пропало кое-что.
— It happens!
— Я подумал, может ты взял?
— Больно нужно! — повторил Ванька с вызовом. — А что пропало-то?
— Ладно, проехали.
— А коробочку, черненькую такую, ты не трогал? — встрял Пашка.
— Не трогал я ничего! Чего пристали? Leave me alone! [10]
10
Отстань! (англ.)
— Врет! — сказал Пашка, когда они вернулись на кухню. — Видел, как он задергался?
— Угу. Чего-то мне не по себе. Слушай, Гном, можешь пока приборчик у себя подержать?
— Я?! Это ты у нас умный, а я как что-нибудь не то сделаю, и мама не горюй, целый город на воздух взлетит.
— Ты главное его не трогай. Пусть он у тебя в коробке спокойно лежит.
— Страхово как-то.
— А мне каково! Ванька, вон, воду мутит. И еще девчонка какая-то разноцветная меня разыскивает, сам говорил.