Шизофренияяяяяяяя
Шрифт:
Меня так швыряли уже три раза.
Боюсь, четвертого я не переживу, ибо та, что меня надевает, кажется, слегка располнела в последнее время, и ее очередное стремительное обнажение (и, следовательно, мое падение) чуть не закончилось для меня трагически.
Но эта дура даже не услышала характерного треска, с которым обычно платья отдаются предсмертным судорогам. На этот раз, правда, только треском и обошлось. Я не порвалось. А могло… Было очень близко к тому.
Пару раз меня сдавали в химчистку. Вот это гадостное приключение. Когда тебя погружают
Но что делать, если после этой жуткой процедуры ты опять становишься чистым и отутюженным? Как говорили французы: «Пур этро бэль, иль фо суфрир» – «Чтобы быть красивым, надо пострадать». Вот и приходится терпеть.
Откуда я знаю французский? На этом языке говорили в том ателье, где меня сшили.
Говорили все больше о глупостях, естественно, но и некоторые полезные мысли я смогло для себя извлечь.
Например, совет, как вести себя на свидании.
Когда ты чувствуешь, что кавалер начинает заводиться, но еще недостаточно продвинулся в этом увлекательном процессе (интересно, кстати, что значит «заводиться» и как они это делают? Было бы я не платьем, а мужским брючным костюмом, может быть, и смогло бы изучить это дело на практике), надо чуть-чуть сползти с плеча.
А когда кавалер уже совсем готов, надо, наоборот, облепить фигуру с легким флером неприступности.
Это мне все одна швея рассказала. Ну, и страшная же она была, Б-же праведный! А вот поглядите-ка, специалистка!
Ну, я, конечно, сразу все усвоило, я ведь вообще понятливое.
Но с моей коровушки в последнее время трудно «сползать». Она и так меня еле застегивает. Так что полученные в Париже навыки, увы, остаются без применения.
Правда… Только хозяйке моей об этом не говорите… Ее уборщица недавно в ее отсутствие залезла в шкаф, извлекла меня на свет божий (вот это люблю, не вечно же нафталиниться) и примерила на себя.
Так я вам скажу, что это было потрясающе!
Если бы вы видели, какая у нее попка! Ням! Загляденье!
Должно быть, это потому, что она занимается физическим трудом, – надо моей дуре как-то намекнуть.
А вот на этой попке сидеть – одно удовольствие.
В смысле, и ей самой на такой попке сидеть, наверное, одно удовольствие. Но я имело в виду себя.
И никакого треска по швам.
Так что теперь я вынашиваю одну идею. Все думаю, как бы разработать достойный план и реализовать ее. Хочу, чтобы моя хозяйка подарила меня своей работнице.
Можно было бы, конечно, под соус какой подвернуться. Но – рискованно, себе дороже. Потом могут ведь и не отчистить. Даром что я черное, но ткань нежная, может пострадать. А тогда меня и уборщица носить не будет.
Так что, наверное, остается одно: ждать, когда моя толстушка окончательно разъестся, и тогда… Остальное напрашивается само собой.
Вот боюсь только, что не разъестся. Потому что на днях я подслушало (нетрудно было, ибо этот ее «малыш» шепчет ей на ухо
Так что того и гляди сядет на диету. И тогда не видать мне той сладкой попки, как собственного разреза на спине.
Но я еще помечтаю. Кто знает, как оно там обернется.
Главное – еще проверить, что у уборщицы тоже есть кавалер, а иначе неинтересно.
Я думаю, что смогу проверить, я ведь всегда начеку.
Да, я всегда начеку. Мы все такие. Так что не особо доверяйте собственным платьям. Мы иногда знаем и помним такое! И в случае надобности, всегда сумеем вам отомстить. Если будет, за что.
Глава 35. Птичка
Ко-ко-ко-ко-ко… Я клюю зернышки. Маленькие чудные зернышки. Ими уже полон мой зоб.
Но до чего же трудно склевывать гречку с ковра!
Еще ладно, если бы он был из натуральных нитей, но синтетика!
Гречишные кристаллики застревают между волокнами, приходится выдирать их клювом с силой, а вместе с ними в клюв попадают и тончайшие волокна синтетического ворса – того и гляди подавишься.
И привкус потом противный. Но что же сделаешь, если какому-то идиоту пришло в голову рассыпать мою пищу на ковер.
Ко-ко-ко-ко-ко…
А гадить на синтетику еще противнее. Но я же не кот, чтобы запрыгивать на унитаз, а потом еще и дергать лапой рычаг слива. Мы, птицы, такому не обучены.
Так что, ковер, берегись, не минует тебя чаша сия.
А гречка – хороша! Даром что сырая, но нам-то оно и лучше. Отборный корм, знатный! Каждое зерно – загляденье, хоть на выставку. И там, пожалуйста, меряйте-взвешивайте – все по высшему стандарту: и форма, и цвет, и рассыпчатость.
Такое бы добро не на синтетику, а на землицу! Но этот идиот, который здесь живет, не только гречу сыплет на пол, но и меня, сердечную, зачем-то принес в свою гостиную.
Вот, спрашивается, зачем ему курица? Да еще в небольшой ячейке многоквартирного дома?
Или же он… Нет, нет, меня терзают страшные подозрения. И я в избытке чувств даже давлюсь гречишным зерном.
Неужели он… извращенец?
Он хочет надругаться над моей птичьей честью?
Или же… он хочет сварить меня в супе?
Ко-ко-ко-ко-ко…
Изверг, негодяй, подонок!
Но нет, меня голыми руками не возьмешь! Я и фортель какой выкинуть могу. Например…
А вот… Да… Именно так – я в окно улечу.
Говорите, куры не летают? Еще как летают, была бы достойная причина для полета.
Только бы окно оказалось открытым.
Открыто? Молодец хозяин. Правильно, свежий воздух полезен для здоровья. И для твоего, и для куриного.
Ой, что-то страшно. Больно высоко. Но лучше так, чем бритвой по горлу. Главное – настроить себя, приободрить.
Ко-ко-ко-ко-ко… Ах, гречка хороша была. Жалко, не все доклевала. Но пусть уж, Б-г с ней, с гречкой. Жизнь дороже.
Только правильную позицию надо для толчка. Пятками на подоконник.