Шкатулка императора
Шрифт:
Впрочем, вот и вывеска бара «Наездник». Фиолетовые росчерки неоновых огней в стиле Дали обозначали контуры мужчины в широкополой шляпе, обуздавшего ретивого скакуна. Бар был необычный. Возможно, хозяин когда-то прикупил к имеющемуся помещению второе, побольше, но переделывать ничего не стал. Первоначальное заведение и поныне осталось в том же виде. Входящий с улицы незнакомец попадал в обычный бар небольшого размера, где с потолка свисают флаги местных футбольных команд, а на большом экране за стойкой демонстрировались матчи. Только постоянный клиент знал, что можно откинуть толстую портьеру в углу зала и пройти по узкому коридору во второе помещение. Оно для завсегдатаев, поэтому у второй двери всегда потягивает пиво бывший боксер. Для посетителей, которых он не знает в лицо, у него заготовлена фраза, что здесь служебное помещение. Впрочем, это именно так. Второй зал служит пристанищем для состоятельных женатых мужчин, которые хотят поговорить
Влахель признавался себе, что ему нравилось «играть в шпионов» по вторникам и четвергам. Он всегда садился за самый дальний монитор в зале и заказывал «иноходца». В этом ароматном коктейле с пряностями чувствовались нотки Порто, игривость Сангрии и непременная сочная маслина. Действие «иноходца» проявлялось не сразу. Он постепенно заманивал Хосе своими необычными вкусовыми ощущениями в увлекательное путешествие по стране удовольствий. Сначала медленным шагом, не торопясь, с оглядкой по сторонам, когда можно уверенно постучать по клавиатуре и принять сообщение от Рика, потом, скопировав файл к себе на «флэшку», пробежаться рысью. Добравшись до второй половины «иноходца», можно ответить что-нибудь от имени Кончиты, пофантазировав о неукротимом желании знойной танцовщицы. Покончив с делами, Влахель заказывал еще порцию «иноходца» и заходил на сайт с горячими красотками. Просматривая новые фото или клипы, он уже припускал аллюром по воображаемым прериям, где прекрасные амазонки дразнили его своими пышными формами и безудержными фантазиями. Как бы ни были искусны в джигитовке эти прелестницы, Хосе-Луис допивал второй бокал и переходил в карьер. Откинувшись на спинку мягкого кресла, он закуривал свою «Фортуну» и прикрывал глаза. Влахель любил фантазировать, как он догоняет строптивую красотку и берет в плен, а затем неудержимой иноходью они мчатся вместе к высотам наслаждений. Возможно, в лице Мартинеса-младшего Голливуд потерял хорошего сценариста, но, что поделать, кому-то нужно быть скромным директором посреднической фирмы.
Позже, за чашкой крепчайшего колумбийского кофе и гаванской сигарой Хосе-Луис вновь переходил на шаг, размышляя, что, родись он пятью-шестью веками раньше, непременно бы оказался среди друзей Кристобаля, открывшего Америку, или Эрнана, покорившего Мексику. Ему казалось, что кровь предков бунтовала против размеренной жизни под кондиционером. Однако он признавался себе, что именно эти многочисленные счета, декларации, отчеты, встречи, переговоры и часы раздумий за компьютером о вариантах развития событий на бирже дают ему возможность ощущать себя свободным и сильным. Ну, хотя бы иногда. По вторникам и четвергам. Когда, скопировав очередную картинку из полученного сообщения на «флэшку», Влахель медленно шел домой. В предвкушении очередной хитроумной комбинации с чужими акциями по чужой инструкции. Ему казалось, что именно он, Мартинес-младший, придумал все это и завтра вновь удивит сотрудников «Эсмиральды» очень смелым и успешным набегом на плодородные финансовые поля конкурентов. В эти минуты Хосе-Луис ощущал себя безжалостным Эрнаном, затевавшим очередной бросок за золотом инков. Правда, теперь не нужно было проливать кровь несчастных аборигенов и тащить через океан мешки с золотыми украшениями и статуэтками божков, опасаясь других, подобных ему бандитов. Теперь в результате операции только менялись цифры на определенных счетах в банках. Сражения и походы стали незримыми. Шла война интеллекта и нервов. У победителя сумма увеличивалась, у неудачника – наоборот. Исчез запах крови и порохового дыма, не слышен предсмертный хрип поверженного врага и звон падающих к твоим ногам золотых монет. Силу и ловкость мышц заменила мощь и неординарность интеллекта, а вот коварность, жажда наживы и азарт остались. Разбойники не облачались в блестящие доспехи, не точили клинки, не заряжали мушкеты. Они сидели в прохладе кабинетов, изучая котировки, тренды и угадывая перспективы. Порой рисковали и затевали аферы, но игра стоила свеч. Особенно, когда в прохладном кабинете становилось душно.
Глава VIII
Софья Львовна очень дорожила своей семьей, все ее дела и речи сводились лишь к одному. Благополучию их рода. За свою долгую жизнь она испытала немало, но еще больше поняла и запомнила. Как она мечтала передать все дела стоящему наследнику, но судьба
Любимый сын Марат, на которого Софья Львовна возлагала большие надежды, погиб в девяностые. Вот, кто мог бы стать настоящим наследником ее дела. Ему можно было бы доверить все и уйти на покой, но, не судьба. Дочь Инна была избалованным трудным подростком, позже спуталась с иноверцем и ушла из дома. Затем так нелепо погибла. Теперь вот хрупкая девочка, единственная наследница русской ветви Гридманов. Правда, весь советский период они были Гриднёвы, но теперь вернулись к своим корням. У Нины многие черты Гридманов были видны уже сейчас. Острый ум, удивительная наблюдательность и способность анализировать. Девочка порой просто поражала престарелую главу некогда большой семьи своими способностями. Она рано научилась читать и быстро освоила работу на компьютере. Сразу пошла во второй класс, хотя и там явно скучала на уроках. Как прабабушка в детстве.
Быть наблюдательной и уметь анализировать Софью Львовну научил отец. Он был скромным служащим в министерстве финансов молодой большевистской страны. Менялись министры, главные и замы, проносились чистки и проверки, а он всегда оставался на своем невысоком стульчике. И все потому, что умел быть наблюдательным, нужным и неприметным. Смышленая и невзрачная Софочка продолжила дело отца. Никто лучше нее не мог разобраться в бумагах, составить отчет или предоставить справку. Она никогда не была даже замом, но всегда все знала. Уйдя из министерства на пенсию, она продолжала консультировать вновь назначенных главных, и те не скупились на благодарности.
С годами Софья Львовна не утратила чутье и природную смекалку, но прибавила к ним огромный опыт в понимании финансовых течений и психологии жуликов. Ее любимой поговоркой на протяжении всей жизни была собственная фраза – «клиент пришел, чтобы украсть наши деньги». Вернее, это была ее позиция, заставляющая все время быть начеку. И никому никогда не удалось обмануть ее. Это была серьезная репутация в финансовых кругах. За что необычного бухгалтера ценили и оберегали, передавая по наследству, как надежный сейф, который еще не вскрыл ни один медвежатник.
Еще Софье Львовне всегда удавалось лавировать в подводных течениях министерства. Она не писала анонимок и доносов, не подсиживала начальников и не стремилась возвыситься. Она выживала. Опытный взгляд помогал выделить в бумажном море министерства намеки на затевающуюся финансовую интригу, и она умело отходила в сторону. Позже все вскрывалось, проводилось следствие, летели головы, но ни одна волна не касалась скромного бухгалтера. Как правило, в запутанных ходах большой финансовой игры оставались незамеченные суммы. Какое-то время они вылеживались на неприметных счетах и, когда все штормы утихали, незаметно перетекали в укромное место.
Одним из основных правил, которыми Софья Львовна всегда руководствовалась, было – смотреть в прошлое. Причем самым внимательным образом. Министры, главные и замы, а позже – так называемые «топ менеджеры», всегда смотрели вперед. Они жили будущим. Она же – только прошлым. Как профессиональный археолог, Софья Львовна могла фанатично, слой за слоем, снимать пласты и делать временные срезы в финансовых документах. И как бы ни были изощренно придуманы ходы очередной махинации, она их разгадывала. Конечно, у нее не было доступа ко всем документам, но аналитика всегда выручала. Самым сложным было – понять замысел, и, когда он прояснялся, Софья Львовна ощущала себя Наполеоном.
Словно любитель шахмат, она разбирала чужие финансовые партии самого высокого уровня. Причем огромные суммы не кружили голову, ее манила сама идея, лежащая в основе партии. И порой это приводило в восторг. Попадались просто виртуозы! Они дирижировали огромным оркестром, исполнявшим знакомые всем мелодии, но так, что никто из опытных музыкантов не слышал фальшивых нот. Как правило, у дирижера был только один свой человек в оркестре. Им мог быть кто угодно, все зависело от идеи автора. Смелая трактовка известной партитуры позволяла то флейтисту, то первой скрипке сделать иной акцент. При этом даже сами исполнители и слушатели наслаждались игрой, не ощущая подвоха. А он был, но был незаметным. Так фокусники на глазах у публики распиливают или прячут своих ассистенток, достают из рукавов букеты, а из потайных карманов голубей. Недоверчивый зритель выскакивает на сцену, чтобы разоблачить артиста с ловкими руками, но тщетно. Мастер не только придумал некое действо, но и отточил его до совершенства. Если говорить о министерстве финансов, то там было немало хороших профессионалов, а не случайных зрителей с улицы. И тем не менее, находились такие дирижеры, чей оригинальный концерт для сотен слушателей долгое время звучал идеально. Это были виртуозы.