Шкатулка императора
Шрифт:
– Только при одном условии. Плачу я.
– Они берут только золотые! – не уступал голосок. – Вот у вас, извиняюсь, есть золотые?
– Золотых нет. Есть бумажные.
– Там принимают только сказочные деньги, – непонятно как, на ладони Николая появилась большая блестящая монета. – Вот такие.
– Ой! – удивилась Маша. – Десять евро. У них же монеты только в два евро есть.
– Я же говорю, что сказочные!
– Врунишка, – усомнилась спутница. – Она ненастоящая. Понятно. Так, ты еще и фальшивомонетчик.
– Клевета! – мнимый Карлсон засопел, демонстративно обидевшись, и отвернулся.
Маша осторожно взяла увесистый кругляшок с его ладони и даже остановилась, рассматривая монету. На аверсе рядом с цифрой 10 были ювелирно точно изображены шпили собора Святого Семейства, построенного Антонио Гауди в Барселоне.
– Похоже, из серебра, – она с любопытством исследовала обратную сторону. – А тут профиль короля Хуана Карлоса. Наверное, коллекционная.
– У нас этих монет, – над ее ухом зазвучал голос другого героя из мультфильма, – как на гуталиновой фабрике гуталина.
– Вы с Матроскиным ограбили фабрику?
– Ну, что вы все обзываетесь! – возмущался голос кота-пройдохи. – Нашел я это.
– В чьем кармане?
– В своем, представьте, – ответил Николай своим голосом. – Наверное, кто-то сдачу дал. Даже не знаю, кто и когда. Чувствую, монета тяжелее других, смотрю – «еврик».
– Вы счастливчик, – порадовалась за него спутница. – Я вот никогда не нахожу деньги. Только теряю.
– Это потому, что вы не там ходите. Я знаю такие места, где без добычи не останешься. В следующий раз зовите, пойдем.
Он не договорил. Чей-то густой радостный голос заставил обоих замолчать.
– И тебе не стыдно! Прятать такую красавицу!
Маша не заметила, как они оказались у входа в небольшое кафе с яркой вывеской над распахнутой дверью, в проеме которой едва помещался мужчина с солидным брюшком под строгим черным фартуком, необъятной белоснежной рубашкой и богатырской шеей. Его пышные усы не могли скрыть обезоруживающую улыбку. Он быстро раскинул огромные ручищи для объятий, в которых едва не исчезли широкие плечи Николая. Маша почувствовала себя лишней в этой трогательной сцене и подняла голову, чтобы прочесть название кафе. «Три корочки». Прикрывшись ладонью, она прыснула от смеха. Мужчины засмущались и как-то неловко подались в стороны, искоса поглядывая на блондинку. Та, не в силах объяснить свое поведение, только указывала рукой на яркую надпись, борясь со смехом. Николай первым сообразил, в чем дело. Привстав на цыпочки и подавшись вперед, он вытянул ладошку, изображая нижайшую просьбу. При этом откуда-то взявшийся тоненький картавый голосок Буратино пропищал:
– Не найдется ли пар-pa р-ржаных кор-рочек для др-руга?
Маша едва сдерживала приступы смеха.
– И пар-ру пискар-риков, – после раскатистого «Р» Николая Маша не могла сдержать смеха.
– Вискар-риков? – передразнил его мужчина в фартуке, налегая на «Р». – По кр-ружечке?
Все трое дружно расхохотались, а обладатель пышных усов радушно открыл дверь, приглашая гостей внутрь. Николай пропустил свою даму вперед, и она, оказавшись перед солидным животом, еще вздрагивающим от смеха, развернулась вполоборота, чтобы пройти. Однако солидный мужчина в длинном черном фартуке явно не собирался ее пропускать просто так:
– Этот невежа, – он кивнул
Мужчина выпрямился во весь свой богатырский рост, и, казалось, даже живот под фартуком куда-то исчез, а подбородок потянулся вверх. Огромные ручищи застыли, как по команде «смирно», но тут же расслабились. Он широко улыбнулся, протягивая Маше свою ладонь. При этом пышные усы смешно зашевелились. Блондинка улыбнулась в ответ, протягивая свою руку:
– Маша, – скромно произнесла она, потом добавила. – Мария Михайловна Румянцева.
– И два медведя! – неожиданно раздался рядом высокий женский голосок. – Ну, чего стали в дверях? Руслан, Коля, да проходите же. Здравствуйте, Машенька! Меня зовут Лена. Я жена этого Бармалея. Егорыч, а ну-ка, накрывай на стол. Держишь гостей в дверях!
Здоровяк как-то сразу обмяк, заулыбался и засуетился с приборами у стола. Было видно, что здесь бразды правления находятся в руках маленькой аккуратной женщины, которая бойко командовала мужем, но и сама успевала не меньше. Первым делом она усадила гостью за стол, заботливо поправляя скатерть. Отложив меню, стала расспрашивать, что лучше приготовить на завтрак. Посетителей еще не было, и хозяева небольшого кафе могли себе позволить полностью заняться только молодой парой.
– Ты с ними построже, – шепнула Лена, – видятся редко, ну, а когда встретятся, давай сразу вспоминать и по «вискарику». Коля-то, молодец, лишнего себе не позволяет, а мой Бармалей… Она махнула с досады рукой.
– Почему Бармалей? – тихо спросила Маша, пока мужчины метались между кухней и столиком.
– Да позывной у него такой был. Уж кто придумал, не знаю. Может, и сам, с него станется. Только привыкли все.
Хозяйка осеклась, словно вспомнила что-то. Лицо ее стало напряженным, и женщина сразу как-то постарела. Сев рядом с гостьей, начала теребить свой вышитый передник, сосредоточенно что-то разглядывая на нем. Потом тихо добавила:
– Из всех только они с Колей и остались. Лешку год назад похоронили. Остальные все полегли.
Лена как-то неуклюже сгорбилась и сразу стала маленькой беззащитной женщиной, на плечах которой лежит непосильна ноша. Мария невольно почувствовала ее боль и по-женски участливо обняла. Без причитаний и расспросов. Они так и сидели вдвоем, красивая статная блондинка с шикарными локонами и маленькая рыжеволосая, с короткой стрижкой и круглым, едва ли не заплаканным лицом.
– Ленок, ты что? – солидный бас гренадера, застывшего в дверях с несколькими тарелками в огромных руках, звучал удивительно нежно.
– Леночка, – подхватил Николай, – мы и посуды-то не успели много перебить. Так, маленько.
– Ничего, – Лена вскинула голову и гордо посмотрела куда-то вдаль. – Галка вчера звонила. Лешу вспоминали. Вот я и раскисла. Простите, ребята. Сейчас все пройдет.
Она обернулась к Маше и, улыбаясь, очень по-доброму произнесла:
– Спасибо, что заглянули. Мы недавно сюда перебрались. Раньше-то у нас «Ладья» была на Жданова, а теперь, вот, одни сухарики остались.
– Корочки! – хором подхватили мужчины. – Просим не путать. Да, это две большие разницы, как говорят в Одессе.