Школа в Кармартене
Шрифт:
В школу не было проведено электричество. В свое время Мерлин, заслышав о том, что люди как-то используют чудодейственную силу янтаря, – как он обтекаемо выразился, – прибежал к тогдашнему преподавателю примет времени, посовещался с ним и сказал, что проводка – это слишком хлопотно, да к тому же и небезопасно, а вот сама идея ему по душе. Мерлин ушел к себе в башню и некоторое время, кашляя, возился там. С тех пор в любой комнатке в школе можно было зажечь яркую лампу, хотя она никуда не подключалась и никто никогда не видел, чтобы в ней меняли батарейки. Мерлин, обходя иногда под вечер комнаты учеников и глядя, удобно ли они устроились,
– «Всадники скачут с востока, о мальчик. Вьются плащи их, – бубнил Гвидион. – В небе вращаются туч жернова, снегом засыплет долины… Коналл и Фланн в этой битве падут, воинов Фодлы отряды пойдут к Дому Донна завтра наутро». Отправятся на тот свет, значит, – деловито говорил он сам себе, слюнявя палец и долго копаясь в комментариях. – Фодла – это Ирландия, поэтическое название. Дайре Донн, Король Мира – древний бог смерти. К Дому Донна пойдут… Многие ирландские воины завтра отправятся на тот свет, – вот что здесь сказано.
Значительно ближе темных древнеирландских реторик Гвидиону были простые и понятные дозировки стрептомицина в сухом изложении Змейка; однако испытывать терпение Мак Кархи дольше было нельзя. Мак Кархи задал наизусть сцену разведки Ингкела из «Разрушения дома Да Дерга» и голосом Катона сказал, что если кто-нибудь не будет этого знать, то он, Мак Кархи, сам произведет некоторые разрушения. Поэтому Гвидион, поставив повыше лампу, сидел и учил речи Ингкела, в то время как Ллевелис готовился по предмету Рианнон и, сидя скрестив ноги на постели, пил молоко с инжиром и время от времени издавал клич коршуна – то боевой, то призывный, то ехидный. Последнего не было в программе, его Ллевелис добавил специально от себя, адресуя Гвидиону.
Гвидион, крайне пораженный всем тем, что увидел Ингкел во время своей разведки в доме Да Дерга, заснул прямо над рукописью и утром проспал всю ирландскую литературу, – с речами Ингкела на устах. Ллевелис не сумел его растолкать и принес в связи с этим доктору Мак Кархи изысканные извинения.
…На латыни Орбилий Плагосус знакомил учеников с текстами Ливия Андроника, причем, зная их нелюбовь к последнему, делал это самым простым и доходчивым способом: он читал им его вслух. Ученики же под партами втихомолку передавали из рук в руки Катулла, украдкой взглядывая на суровый профиль Орбилия, и время от времени перебрасывались эпиграммами в духе безмерно популярного среди них Марциала:
Страшно сказать, Гвидион, сколько с утра у Мак Кархи Сказано было речей – все о прогулах твоих, — начал свой обычный обстрел Ллевелис. Гвидион не растерялся: Гневом Мак Кархи грозить при его доброте, всем известной, — То же, что роту солдат праздной хлопушкой пугать. Ллевелис попытался подобраться к нему с другой стороны: Слышал я, сетовал Змейк, что летучие мыши достали: Твари влетают в окно, весь позабыв этикет, —но, наскучив созерцанием безмятежного профиля Гвидиона, принялся за слабую половину класса:
Финвен, зачем ты вчера в библиотеке сидела? Вроде бы доктор Мак Кехт был совершенно не там. СтоитДевочки были несколько эмоциональнее Гвидиона, поэтому на этот раз Ллевелис получил ответ:
Ллевелис льстил витражам – вот у кого поучиться! Вот кто прицельно елей прямо на раны пролил! На витраже был Артур рядом с прекрасной Гвиньеврой — С благоговеньем его он Ланселотом назвал!Поскольку случай действительно имел место, Ллевелис решил, что лучше убраться без боя. Зато Горонви, щекотавший пером шею сидевшей впереди Крейри, мгновенно получил записку:
Если ты хочешь всерьез увлечь таким образом Крейри, Слабы потуги твои, видеть без слез их невмочь. Кошку в ларец подсадил раз от безделья Гораций. То-то ругался наш мэтр, там обнаружив ее!.. Но попытайся на все взглянуть с точки зрения кошки: Крышку ларца распахнув, кошке Орбилий предстал!!!…За Катулла Орбилий не сердился, – он просто выбрасывал его в окно башни, замечая, что это был, несомненно, творческий взлет, однако чрезвычайно далекий от школьного канона. Внизу святой Коллен делал полет Катулла более плавным, если успевал вовремя заметить, что он уже летит, или же собирал его по листочкам, если запаздывал на место происшествия, и сохранял для последующих поколений.
– Не расстраивайся, – сказал Ллевелис, готовый отдать с себя последнюю рубашку, чтобы только Керидвен не расстраивалась. – Змейк всем навешал сочных комментариев. Он за словом в словарь не лезет.
– Да что ты на Змейка…? В Змейке воплотилась моя мечта о хорошем преподавателе, – всхлипнула Керидвен сквозь сопли.
Собственно, Змейк только что лишенным эмоций тоном, в безукоризненных выражениях разнес контрольную Керидвен по химии в пух и прах и точным отработанным движением кинул исписанные листы в камин со словами: «Вы недостойны тех химических элементов, из которых состоите».
– Да нет, конечно, какая это контрольная? Это позор! – твердо сказала Керидвен. – Туда ей и дорога. Но там на обороте был записан адрес прадедушки Кледвина! Я случайно взяла на химию этот лист. Но я-то думала, что контрольная ко мне вернется после проверки! Откуда мне было знать, что у Змейка… такая молниеносная реакция! Ну, что он так быстро швырнет ее прямо в камин?..
Она, молча сопя, соскребла с камней очага пепел от контрольной и стояла, держа его перед собой в сложенных мидией ладонях.
– Пропала, совсем пропала!.. – дальше она хотела уже сказать «ы-ы-ы», но Ллевелис предвидел и предупредил этот поворот событий.
– Керидвен, дочь Пеблига, – сказал он, – возьми все мои дарования и мою жизнь, только не вой.
– Нужно пойти к доктору Квирту! Кто как не он ведет «Восстановление из пепла»! – глазки у Керидвен просохли, и Ллевелис не решился тут же, немедленно открыть ей то, что знал пока он один: что Кервин Квирт в действительности ничего из пепла не восстанавливает и восстановить не может.