Школа в Кармартене
Шрифт:
– Как?.. Не может быть!
– О да, видно, и самым прекрасным образом. Школа как раз расположена на высоком месте, и в хорошую погоду, в ясные дни отсюда видно Китай. Нужно только подняться повыше.
Они с Афарви поднялись на самый верх башни Стражей. Афарви все еще не верил. Они подошли к каменному ограждению площадки и посмотрели на восток.
– Всмотритесь вон туда, вдаль. Что вы видите там, на горизонте?
– Ну… – неуверенно начал Афарви. – Самое дальнее, что я вижу, – это вон то большое раскидистое одинокое дерево, – совсем далеко, на границе с небом.
– Э нет, смотрите дальше, дальше. Дальше, за ним, вы видите?..
– Это облака.
–
– А, да, и вправду не облака. Там река, и за рекой церковь. Но это христианская церковь, я вижу купола. Это точно не Китай.
– Правильно, но вы смотрите дальше. Немножко выше поднимите взгляд.
Афарви покорно напряг зрение.
– О Боже!
Еще дальше, за грядой облаков, Афарви увидел горы с белыми снежными вершинами, и эти горы уж точно не могли быть нигде, кроме как в Китае. То, что он принимал за очередные облака, были ледники. Ниже по склонам гор лепился или город, или монастырь совершенно китайской архитектуры, с пагодами, обнесенный стенами. Все горы были обстроены ярус за ярусом красными пагодами, воротами и кумирнями. Все это было почти подвешено над облаками, соединялось мостиками, украшалось садами и было далеко-далеко. Нужно было очень сильно всматриваться, чтобы это разглядеть. Почему-то тот факт, что Китай в самом деле, без обмана, видно было из школы, совершенно успокоил Афарви насчет всего остального, что терзало его душу. Возможно, это делало Китай ближе. Афарви проморгал слезы, набежавшие от всматривания вдаль, и спланировал способом Ле-цзы на плиты двора. Сюань-цзан, усмехаясь, встряхнул рукавами и отправился нарушать послеобеденный сон Мерлина.
В середине марта, когда дело шло к весне, Мерлин официально разрешил первокурсникам провести одну неделю, как они хотят.
– То есть они все равно провели бы эту неделю, как хотят, я по опыту знаю! – сварливо говорил Мерлин. – Весна всех прямо в негодность какую-то приводит. Так пусть уж лучше не самовольничают, а сделают то же самое, да! – но следуя мудрому распоряжению.
– Да разве ж это весна? – флегматично сказал случившийся рядом Финтан. – Дуб еще не цвел.
Он, впрочем, говорил это каждый год.
Все первокурсники моментально исчезли из поля зрения директора и в основном из школы тоже. Керидвен углубилась в какие-то пещеры и туннели, куда Курои дал ей рекомендательные письма. Часть первого курса рванула в Неаполь, где задушевный друг Моргана-ап-Керрига кардинал Спалланцани обнаружил при раскопках кучу битых ваз, и теперь ему нужны были люди – складывать вазы из черепков. Афарви усвистел вместе с Сюань-цзаном в Китай, на гору Лушань, где прославленный учитель самого Сюань-цзана Ю, пребывавший в то время в воплощении тыквы, приглашал их отдохнуть вместе с ним под звуки циня, складывая парные строки в жанре цы. Ллевелис прибился к группе студентов второго курса, которые ехали с Мак Кархи на практику на Гебридские острова собирать гойдельский фольклор.
Причиной этому странному поступку было следующее: как раз на последней репетиции спектакля произошел скандал. Пытались подобрать шотландскую боевую песню для второй пьесы. МакКольм вовсе не считал это дело проблемой и, прервав пятьдесят пятый фехтовальный поединок и утерев пот со своей безалаберной физиономии, в один присест спел штук десять совершенно устрашающих песен, любая из которых, по его мнению, прекрасно подходила к пьесе и отражала шотландский горский дух отличнейшим образом.
– Да вы что! – вскричал Ллевелис, услышав эти песни. – Это же позднятина! Мы опозоримся с этим перед всем миром!
–
– Мелодия древняя, а слова-то? «Бесстрашный МакГрегор в минуту собрал станковый свой пулемет»?
– Хорошо, вот тебе древняя, – скрипнув зубами, сказал Фингалл и с яростной сосредоточенностью спел песню, слова которой он выговаривал с заметным трудом, настолько они были допотопны.
– И здесь пищаль, – сказал неумолимый Ллевелис.
– Ну, пищаль – это ж не глобализация всей Европы, – рассудительно сказал Дилан, забыв, что здесь же присутствует Мак Кархи, который как-никак ведет ПВ и «глобализацию всей Европы» может ему при случае припомнить.
После этого Ллевелис вскочил и со сверкающими глазами и раскрасневшимся лицом поклялся, что найдет такую песню, которая относится ко времени действия пьесы. «Восходит ко времени действия пьесы», – осмотрительно поправился он, но и после этого на лицах окружающих не проявилось ничего, кроме глубокого скепсиса.
И вот теперь, чтобы оправдать свою клятву и спасти постановку, Ллевелис напросился в поездку со второкурсниками, у которых гойдельский фольклор шел как отдельный предмет. Гвидион в последний момент тоже присоединился к группе, отправлявшейся на Гебридские острова, потому что он слышал, будто на Гебридских островах так много овец, что под ними не видно земли.
В лондонском Министерстве разбирали планы уроков преподавателей школы в Кармартене. Контракты также не избежали этой участи. Для этого все разложили на большом, очень длинном столе. Стол обсели сотрудники Министерства, в основном знакомые с проблемой не понаслышке.
Среди папирусов здесь встречались и дощечки, и глиняные таблички, однако языком всех возмутительных цидулек был безупречный английский. Контракт Курои, сына Дайре, содержал пометку, что это нотариально заверенный перевод с архаического древнеирландского. К связке бамбуковых дощечек прицеплен был за шнурок, чтобы не потерялся, весь исписанный панцирь черепахи, – на черепахе было начало текста, а на дощечках – продолжение. Обожженные глиняные таблички были увязаны в стопку и стянуты ремешком из верблюжачьей шкуры. Пергаменты с сургучными печатями выглядели среди всего этого наиболее реалистично. Curriculum vitae Мак Кархи, распечатанный на принтере через 1 интервал на листе формата А4, смотрелись достаточно чужеродно.
– Итак: «Методы прядения нити у мойр, парок и норн в сопоставлении. Устройство прялок», – зычно зачитала Пандора Клатч. – Какая-то Арианрод ведет. Это, видно, рукоделье.
– Не-ет, это не то чтобы совсем уж рукоделье, – живо заблеял лорд Бассет. – Дайте-ка сюда, в эту пачку.
Вот уже час они пытались разложить планы на допустимые и недопустимые.
– У меня астрономия: «Будни крупнейших современных научных обсерваторий».
– Каких? – проницательно спросил Зануцки.
– Н-ну, тут… храм Кецалькоатля, Бруг-на-Бойне… – пробегая глазами лист, сказал сотрудник.
– …И другие археологические памятники до нашей эры. Так я и думал, – победно сказал Зануцки и протянул руку за листом.
– «Неверие в себя как мощный двигатель прогресса»?
– Сюда.
– Единственный безукоризненно исполненный план – это план по химии. Вот, пожалуйста. «Неорганическая химия. Занятие 19. Свойства металлов».
– Да? – с недоумением отозвался замминистра, безуспешно пытающийся сформировать правую пачку. – Где это вы видели такие свойства металлов: ранимость, замкнутость, застенчивость…? А болтливость?