Школьные годы чудесные
Шрифт:
В середине пионерской комнаты стоял большой круглый стол, за которым проводились заседания совета пионерской дружины и собрания комитета комсомола.
В дальнем углу возле окна находился стол, за которым иногда сидела старшая пионервожатая школы Лена Русакова, учившаяся на заочке в пединституте.
— Садись! — скомандовал я, блокируя дверь пионерской стулом.
— Зачем? — угрюмо поинтересовался Янкель.
— Надо!
Янкель сел, откинулся на спинку, скептически усмехаясь:
— Ну, и что дальше?
— Ничего!
Я
По имеющемуся опыту, полученному в ходе лечения деда Пахома, я направил тонкий луч некроэнергии в середину опухоли, находившуюся у Янкеля в теменной области. Результат проявился тут же — опухоль стала съеживаться, словно усыхая, прямо на глазах. Быстро истаяли даже тонкие паутинки, которые она выпустила вглубь мозга.
Я даже удивился, с какой легкостью проходило исцеление. Может, это было доброкачественное образование? Но в призме магического зрения оно светилось темно-багровым светом, который указывает на тяжесть заболевания. Конечно, опухоль я совсем не убрал, но уменьшил до размера мелкого лесного ореха и закапсулировал, как у деда Пахома в легком. Вот фингалы под глазами да опухший нос лечить не стал. Пусть так походит!
Посмотрел на время — прошло меньше пяти минут. Я разбудил Янкеля, тут же наложив заклятие подчинения, и запретил кому-либо говорить обо мне, как о целителе и маге. Потом развеял подчинение, выводя парня в реальность. Задача-то всё равно на подкорке осталась.
— Ну, что, пошли на уроки?
Янкель встал, покрутил головой, улыбнулся и вдруг бросился на меня. Я от неожиданности остолбенел, а он обнял меня и прижал к себе.
— Антон! Спасибо тебе! — он разжал объятия, хлопнул по плечу. — Правда, не болит. Ну, совсем не болит! Ни капельки!
У него из глаз покатились слёзы:
— Ты себе не представляешь, как мне было хреново! Постоянная головная боль. Даже водка не помогала. А сейчас… Сейчас совсем не болит!
Последние слова он почти прокричал. В дверь сразу застучали, стали ломиться, пытаясь её открыть. Я поспешно вытащил стул.
Дверь распахнулась, в пионерскую ворвалась завуч, а заодно и учитель истории Малевская Людмила Николаевна. Она замерла в проеме, вытаращилась на довольно улыбающегося Янкеля, на меня и спросила, уподобляясь герою фильма «Посторонним вход воспрещен»:
— А что это вы тут делаете?
— Историю учим! — буркнул я, пытаясь пройти мимо завуча из кабинета в коридор. — У нас сейчас история у Максим Иваныча…
— Какую историю?! — взорвалась Малевская. — Что ты мне сказки рассказываешь?
— Да экспонаты мы рассматривали! — подал голос Янкель. — А что, нельзя? Пришли в музей, тут малышня всякая. Выгнали их, закрылись, чтоб никто не мешал. Что такого?
— Так, не уходить! Стойте, ждите.
Малевская прошла в кабинет, огляделась, словно проверяя, все ли стенды на месте, не подрисовали ли мы кому-нибудь усы на фотографии и
Всё оказалось на месте. Малевская разочарованно вздохнула, махнула рукой:
— Ладно, идите!
Янкель благодарно еще раз хлопнул меня по плечу, опять вводя завуча в ступор. Енкелевич нынешний разительно отличался от Енкелевича прежнего. Хотя бы тем, что с его лица пропало вечно хмурое злобное выражение недовольства. Наоборот, его довольная морда светилась от счастья.
— Как вы поживаете, Людмила Николаевна? Вы прекрасно выглядете!
Этой фразой Янкель окончательно добил Малевскую да так, что она стала заикаться:
— С-с-с-спасибо, х-х-хорошо, Гера! Ступай на занятия.
Но едва Гера отошел метра на два, как она крикнула ему вслед:
— У тебя всё хорошо?
Янкель обернулся, улыбнулся, показал большой палец вверх:
— Прекрасно, Людмила Николаевна!
Я попытался тоже уйти, но Малевская ухватила меня за руку:
— Ковалёв! Не спеши.
Она закрыла дверь пионерской, отсекая нас от любопытных посторонних глаз, и потребовала:
— Рассказывай, что у вас здесь произошло!
Я достал из кармана шоколадный батончик, развернул, откусил. После процедуры с Янкелем, как ни странно, я себя чувствовал вполне нормально, почти без всяких там откатных последствий. Ну, разве что внутри чуть-чуть неуютно было. Но только чуть-чуть, самую малость.
— Прекрати жрать, когда со старшим разговариваешь! — повысила голос Людмила Николаевна.
— Я себя плохо чувствую! — сразу сообщил я. — Голова кружится. Можно, я пройду в медпункт?
— Не ври! — взъярилась завуч.
Я вздохнул:
— Вы мне скажите, что я сделал-то?
И улыбнулся. Завуч замолчала. Я осторожно прошел мимо неё, обернулся и добавил:
— У меня действительно голова болит.
— Медпункт закрыт, — мрачно буркнула мне в спину Людмила Николаевна.
В результате, до кабинета истории я добрался, уже после звонка.
— Курил что ли? — весело поинтересовался Максим Иванович.
— Не, — мотнул я головой. — Малевская задержала.
— Садись!
Я прошел на своё место, сел, достал учебник, тетрадь, дневник.
— Что завуч от тебя хотела? — поинтересовалась Светка.
Я пожал плечами и, в свою очередь, спросил:
— Сегодня без изменений? Ты не передумала?
— С чего это я должна была передумать?
Глава 23
Глава 23
Субботние приключения
Мы всё-таки пошли на «Пиратов ХХ века» в «Октябрь». Эта киношка находилась сравнительно недалеко, в отличие от «Космоса», который был на другом конце города, и считалась кинотеатром высшей категории. Поэтому здесь всегда крутили хорошие с точки зрения кассовых сборов фильмы, и был всегда аншлаг.