Школьные годы чудесные

Рюмин Сергей

Она замолчала, может быть, даже из-за того, что сказала лишнее с её точки зрения.

— Для меня уйти из спорта было словно стать вдруг неполноценной, калекой какой-нибудь. Особенно после соревнований, когда я первенство области взяла. Столько надежд и всё разом рухнуло.

Она глубоко вздохнула и быстрым движением вытерла выступившие слёзы.

— И тут ты со своим… Обнадёжил…

— Я думаю, что у нас всё получится, — мягко сказал я.

— А вот и они! — раздался довольный крик Мишки. —

Я так и думал, что вы здесь!

Со стороны клуба в нашу сторону шли три фигуры. Двоих я узнал сразу. Это, конечно, были Мишка и Андрей. Третьего опознал уже, когда они подошли совсем близко. Это оказался Виталий Хляпинов, по прозвищу Хляпик, бывший наш одноклассник, покинувший школу после восьмого класса, весельчак и балагур, шебутной и хулиганистый, но при этом добродушный и сравнительно безобидный малый.

Правда, иногда его шутки были достаточно жестоки.

В конце восьмого класса после майских праздников рано утром, около 5 часов, он залез через окно в столовую школы и засунул в кастрюлю с компотом пластмассовый скелет морской свинки, украденный им накануне из шкафа в кабинете биологии.

Компот варили накануне за день, разливали в обед на следующий день. Разумеется, половина нашего класса, посвященных Хляпиком, после четвертого урока, пошли снимать реакцию. Как раз после четвертого урока начинали обедать первоклашки.

Ну, что? Где-то треть зала первоклашки успели занять. Потом на кухне раздался чей-то истерический вопль и грохот. После этого, минуты через 2–3 разносчицы побежали по столам с бидонами, буквально вырывая стаканы из рук учеников и сливая компот в свои посудины. При этом жалобные стенания на кухне не прекращались, ввергая в недоумение и учителей и учащихся.

Буфетчица Катя, старшая сестра моего соседа Игоря Зайцева, рванула в медпункт и в канцелярию. В столовую прибежала школьный врач Валентина Федоровна, потом директор Матвеев Иван Степанович, по прозвищу дядя Ваня, человек старой закалки, убежденный коммунист, в общем, «правильный мужик».

Разумеется, столовую сразу закрыли, из обеденного зала и учителей, и учащихся спешно выгнали. Мы успели увидеть, как врачиха отпаивает то ли корвалолом, то ли валерьянкой главного повара Елизавету Николаевну, громоздкую женщину неопределенного возраста (собственно, и пола тоже!), крайне склочную, вредную и вороватую, которая сидела у плиты на полу, тряслась и плакала. Оказалось, что это она стала разливать компот по стаканам.

Скелет морской свинки почему-то в алюминиевом литровом половнике потащила на улицу уборщица, видимо, в целях утилизации, да еще и прихватила с собой штыковую лопату, сунув её под мышку, так как руки были заняты этим половником.

Через пять минут уборщица вернулась. Она прибежала на кухню с тем же половником и скелетиком, который стала тыкать поварам под нос. Повара шарахались, а уборщица кричала:

— Он пластмассовый! Он на проволочках!

Дядя

Ваня убежал к себе в кабинет и, говорят, закрывшись на ключ, ржал там до слёз.

Последствий у этой шутки, кроме увольнения «по собственному» ненавистной всеми Елизаветы Николаевны, не было. Даже искать шутников не стали. Только на окна столовой повесили решетки.

Хляпинов также имел репутацию записного покорителя женских сердец, эдакого поручика Ржевского нашего времени. Поговаривали даже, что если он с кем-то гулял, то сто процентов они, так сказать, вместе… «спали». Хляпик эти слухи ни опровергал, ни подтверждал, просто не обращал на это внимания.

Я, честно говоря, не верил этим слухам, хотя бы из-за того, что год назад он с месяц гулял со Светкой. Их даже видели вместе на дискотеке и в кино, но представить себе Светку в объятиях Хляпика было просто нереально.

— Привет!

Хляпик протянул мне руку. Я её пожал. Он вдруг потянулся к Светке, как мне показалось, с намерением поцеловать её:

— Приветик, Светулька!

Светка презрительно сжала губы. Я его оттолкнул и предупредил:

— Виталь, жопу отшибу!

Он отшатнулся:

— Ну, извини!

Вопросительно посмотрел на Мишку. Тот осклабился и сообщил:

— У них любовь и всё такое!

— Понятно!

Мишка протянул мне открытую бутылку вина:

— Хочешь?

— Аперитив «Невский», — прочитал я. — Давай!

Вино оказалось неожиданно вкусным, сладким, приятным. Я сделал пару глотков. Светлана с укоризной посмотрела на меня. Я протянул ей бутылку, вопросительно взглянул на неё. Она отрицательно мотнула головой.

— Как хочешь!

Я сделал еще пару глотков, вернул вино обратно Мишке.

— А вы почему с танцев-то ушли?

Мишка засмеялся. Следом за ним хохотнул и Андрей.

— Да Хляпика встретили… — начал Андрей.

— Прикинь, — перебил его Мишка. — Мы туда пришли, а там Наташка.

— Какая Наташка? — спросил я.

— Гревцова, математичка наша! — пояснил Мишка. — Объявили медленный танец. Откуда не возьмись появился этот…

Мишка опять засмеялся.

— Взял и пригласил Наташку на танец. Она согласилась. А потом…

Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и унять смех.

— Смотрю, а он ей руки на задницу положил и держит! И к себе прижимает. А Наташка молчит…

— Ей понравилось! — заявил Хляпик. — Сто процентов понравилось! У неё ж нет никого…

— Ага, понравилось! — едва сдерживая смех, выдал Андрюха. — Как только танец закончился, она его чуть ли не отшвырнула от себя, а сама бегом из зала!

— М-да, — буркнул я. — У каждого есть свой друг Лёха, больной на голову малёхо! Так вот Лёха, в данном случае, это ты, Виталь. Понял?

— Ну, а что? — пожал плечами Хляпик. — Я уже не школьник, она мне не училка. Я считаю, что мне уже вполне можно с ней покадриться!